Сергей Марцелев. ЕВРОРЕМОНТ. Приглашение на казнь

 

Сергей Марцелев. Политолог, политтехнолог. В 2007-2009 годах — редактор сайта Александра Козулина. Координатор программ общественного объединения «Центр по правам человека». Любитель шотландского виски и черного юмора.

Удивительным образом наша страна оказалась на одной полочке с Ватиканом. Из всех европейских государств только Беларусь и апостольская столица до сих пор не приняты в Совет Европы. Недаром Лукашенко первый евровизит нанес именно папе Римскому. Тот про встречу не забыл и недавно с оказией передал Александру Григорьевичу иностранный сувенир, который БелТА назвала почему-то медалью. Пользуйтесь, мол.

Для очистки совести следует вспомнить, что Ватикан добросовестно числится наблюдателем этой старейшей организации континента.

Что помешало цитадели католиков присоединиться к Совету Европы? Может, клерикалы выступают за смертную казнь? Великий поляк, покойный Иоанн Павел второй высказывался по этому поводу абсолютно определенно, призвав объявить в 2000 году всемирный мораторий на исполнение смертных приговоров. Современное общество, по его убеждению, обладает достаточными средствами для самозащиты, чтобы отказывать преступнику в возможности исправления.

Политика же неучастия в международных организациях помогает ватиканской дипломатии быть эффективным, незаангажированным посредником в мировых конфликтах, вести трудные переговоры с другими конфессиями и одиозными политическими режимами. Пытаться договариваться даже в случаях сложных, когда институты светской власти терпят фиаско. Этот подход в очередной раз продемонстрировала апрельская встреча Йозефа Ратцингера с главой государства, где около миллиона граждан считают себя последователями римско-католической церкви.

Взаимоотношения старейшей организации континента и нашего молодого независимого отечества складывались как в известной сентенции русского писателя, где каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. В период взаимного ухаживания Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) в 1992 году предоставила Верховному Совету статус «специально приглашенного». Спустя год Республика Беларусь подала заявку на вступление в Совет Европы. Вскоре после ноябрьского референдума 1996 года «бюро ПАСЕ приняло решение о приостановлении статуса специально приглашенного в отношении парламента Беларуси. В результате чего было прекращено также рассмотрение заявки Республики Беларусь на вступление в Совет Европы и заморожена двухсторонняя программа сотрудничества» — сухо повествует веб-ресурс белорусского внешнеполитического ведомства, не вдаваясь, впрочем, в подробности размолвки. Ситуацию разъясняет заявление ПАСЕ того же года: «Измененная на референдуме Конституция не уважает минимальные демократические стандарты и нарушает принципы разделения властей и верховенства закона».

Наш твердый путь к тому, что Европа упрямо считает демократическими стандартами, легко укладывается в ленинский диагноз «шаг вперед, два назад». Тем не менее, в русле свежей брюссельской appeasement policy появилась надежда на сближение позиций богемского рефрейтора официального Минска и Совета Европы. В мае текущего года белорусский депутат Глаз близоруко пророчил  восстановление статуса особо приглашенного для Палаты представителей. Однако Парламентская ассамблея СЕ прислушалась к мнению вице-председателя комитета ПАСЕ по правам человека Х.Пургуридеса (весьма ценимого, кстати, белорусским президентом) и остановилась на компромиссном варианте — палаточных избранников пригласят заседать в ПАСЕ в компании представителей белорусской оппозиции. Вторым обязательным требованием было отмена института смертной казни в стране.

Смертная казнь — это, пожалуй, очередной отличительный признак триумфа белорусской юстиции над здравым смыслом. Наша страна единственная в Европе, где продолжают исполняться смертные приговоры, при этом высокопоставленные милицейские чиновники констатируют это чуть ли не с гордостью. Несмотря на июньскую резолюцию ПАСЕ, в Беларуси к смертной казни приговорены еще двое, по видимому, исходя из принципа «назло бабушке отморожу себе уши». А еще летом глава президентской администрации В.Макей в рамках медиальной артподготовки к дипломатическому прорыву на сессии ПАСЕ заявлял о необходимости введение моратория на исполнение смертных приговоров.

Неожиданно дилемма о необходимости высшей мере наказания вернулась на первые полосы российских печатных изданий. У нашей восточной соседки с 1999 года действует мораторий на смертную казнь. Но в одной Советской России смертная казнь отменялась трижды (в 1917, 1920 и в 1947-1957 годах), чтобы потом благополучно вернуться. Кремлеписцы наперегонки обсуждают (а также настоятельно рекомендуют) выйти из «европредбанника», т.е. Совета Европы, и продемонстрировать прочим, что «оне нам не указ».

Вернуть смертную казнь с 1 января 2010 года как правоприменительную практику или обождать? — задаются вопросам депутаты и чиновники. Эксцентричная вице-спикер госдумы Любовь Слиска даже пообещала помолиться и поставить свечу за восстановление института смертной казни. Формальным поводом прекращения моратория является формирование суда присяжных в последнем российском регионе, где его не существовало — Чеченской республике. Истинные причины подобного демарша представляются несколько иными.

Последнее время взаимоотношения Российской Федерации с Советом Европы складываются достаточно прохладно. Процент дел, который Россия выиграла у своих граждан в Страсбурге, составляет всего 2,1. Только с начала 2008 года Россия проиграла своим гражданам в международных судебных процессах почти десять миллионов евро (по другим данным, более двадцати миллионов), и эта сумма продолжает расти.

Еще год назад российский президент заявлял о необходимости реформирования судебной системы, так как «Страсбургский суд не может подменять национальные суды». Ему вторит Александр Лукашенко, который также считает, что членство России в Совете Европы не принесло ей ничего, кроме проблем. «Нам там, наверное, то же самое было бы, или будет», — заявлял он.

Вопрос, действительно ли Беларусь стремится стать полноправным членом Совета Европы или пытается, как полагают некоторые политики, достичь декоративного статуса «специально приглашенного в ПАСЕ», остается открытым.

Вступая в Совет Европы, каждое государство берет на себя конкретные обязательства. Они касаются не только отмены смертной казни, но и ратификации полной Европейской конвенции прав человека, и, соответственно, признания юрисдикции Европейского суда по правам человека. Вследствие этого десятки тысяч белорусских граждан, пройдя все ступеньки национальной судебной системы, получат право обращаться в Страсбург и получать материальную компенсацию от государства за правовой беспредел ее судебных и прочих государственных органов. Перечень громких дел, которые застряли на вершине национального судопроизводства, в самом деле впечатляет. Это и процессы политических заключенных, и десятки дел, связанных с незаконным отъемом собственности-недвижимости у частных лиц государством.

Вся белорусская система органов предварительного расследования, прокуратуры и судов представляет собой неэффективный, управляемый вручную карательный механизм. Подчинен он вертикально исполнительной власти. Контролировать ее нет полномочий ни у кого. Зато не только политически озабоченные товарищи, но и рядовые участники судебных разбирательств становятся статистами в процессе, исход которого заранее известен. Бесполезно жаловаться на противоправные действия сотрудников милиции прокурору, поскольку правая рука никогда не ударит левую, особенно если та ухватила что-то вкусное. Это хорошо иллюстрирует кадровая политика главы государства. Он переставляет чиновников из разных ведомств как фигуры на доске. Осуществляет рокировки, которые наверняка показались бы комичными, если бы не касались законности в государстве. Генеральный прокурор Миклашевич ни с того ни с сего назначается председателем Верховного суда, а его предшественник Василевич судейскую мантию меняет на мундир генпрокурора. Занавес.

Все это до боли напоминает набоковскую антиутопию: «Адвокат и прокурор, оба крашенные и очень похожие друг на друга (закон требовал, чтобы они были единоутробными братьями, но не всегда можно было подобрать, и тогда гримировались), проговорили с виртуозной скоростью те пять тысяч слов, которые полагались каждому. Они говорили вперемежку, и судья, следя за мгновенными репликами, вправо, влево мотал головой, и равномерно мотались все головы... Адвокат, сторонник классической декапитации, выиграл без труда против затейника прокурора, и судья синтезировал дело».

В новейшей истории уже были прецеденты, когда наши соотечественники становились стороной процесса в Евросуде. Согласно процедуре, они могут подавать иск против третьего государства, являющегося подписантом конвенции. Так, глава белорусского молодежного союза Валерий Савенков выиграл дело против Литвы в Европейском суде по правам человека. Савенков был осужден на пять лет и десять месяцев по обвинению в грабеже. Находясь в заключении, он пожаловался в Страсбург «на недостаток мыла и туалетной бумаги». Также, по его мнению, его корреспонденция подвергалась цензуре. Евросуд обязал Литву выплатить пять тысяч евро за моральный ущерб.

Европейский суд рекомендовал украинским властям приостановить процесс экстрадиции Игоря Коктыша в Беларусь, где существовала возможность применения к нему пыток с целью добиться признания в убийстве. В этом случае ему бы грозила смертная казнь, что противоречит статье 6 Европейской конвенции прав человека. По словам И.Коктыша, уголовное дело было сфальсифицировано правоохранительными органами г. Барановичи в качестве мести за общественную и миссионерскую деятельность подозреваемого. В 2002 году Верховный суд Беларуси признал его невиновным, но генпрокурор опротестовал этот вердикт, дело было возвращено для пересмотра. В 2003-м Игорь Коктыш был вынужден уехать в Украину. Недавно «Международная амнистия» признала Коктыша узником совести.

Поиск ответа на вопрос «что будет, если Беларусь вступит в Совет Европы», на самом деле представляет лишь академический интерес, так как страшно далек он от простых пользователей Глобальной сети. Вписав в поисковой системе Google сакраментальное «что будет...», сталкиваешься с всплывающей подсказкой наиболее популярных запросов. Так вот, одним из лидеров short list общественного интереса является запрос «что будет, если в унитаз поезда на полном ходу бросить лом». По свидетельству отважных экспериментаторов, железнодорожное полотно пришло в негодность. Унитаз напрочь раскололся. Колесные диски вагона деформировались. Вообще же такая ситуация может элементарно привести к сходу подвижного состава с рельс и — о, ужас! — к поломке системы управления старенького маневрового локомотива.

Похоже, что это ответ и на наш вопрос.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».