Игорь Мельников. КАТЫНЬ. Тайна белорусского катынского списка до сих пор не разгадана

 

Первый осенний месяц ассоциируется у жителей «старого света» не только с началом учебного года, но и с памятными мероприятиями, связанными с годовщиной начала Второй Мировой войны. У наших соседей — поляков — дата 1 сентября 1939 года нераздельно связана с другой, не менее трагической для их государственности датой — 17 сентября 1939-го, началом «Освободительного похода Красной армии в Западную Беларусь и Западную Украину», который до сих пор в некоторых кругах польских историков и политиков расценивается не иначе, как «советскую агрессию», «нож в спину» или «четвертый раздел Речи Посполитой». В свою очередь, часть белорусских и российских историков в своих работах характеризует это событие как «акт исторической справедливости» со стороны Советского Союза, пришедшего «на помощь братьям-белорусам и братьям-украинцам».

Игорь Мельников. Историк-белорусист, политолог, журналист, полиглот. Учился много, в разных странах, и, как правило, хорошо. В 2005 году получил степень магистра Варшавского университета. Жизненное кредо: не бояться трудностей, они делают жизнь интереснее.

Как бы то ни было, одним из результатов советского «освободительного похода» было то, что в советском плену оказалось значительное количество не только военнослужащих Войска Польского и полицейских, но и сотрудников государственного аппарата и гражданских лиц. Аресты этих категорий граждан продолжались на протяжении всех «первых Советов». (Так период с сентября 1939 года по июнь 1941-го называли жители бывшей Восточной Польши. — И.М.). Часть арестованных пополняла ряды заключенных ГУЛАГа, а их семьи безжалостно депортировались. Другие по решению политбюро от 5 марта 1940 г. были приговорены к расстрелу и казнены в Катыни, Осташкове, Харькове, Киеве и Минске.

В 1994 году Службой безопасности Украины был обнаружен и передан Польше «украинский катынский список» — документ, в котором содержались фамилии 3 435 польских граждан, расстрелянных НКВД на территории УССР. Большинство историков по ту и эту сторону Буга считают, что должен быть и аналогичный «белорусский катынский список». НКВД БССР не мог не вести учет заключенных. К тому же речь идет не о сотне арестованных, а почти о четырех тысячах.

Взятые под стражу представители так называемого «польского контингента» содержалісь в тюрьмах на территории западных областей БССР. 22 марта 1940 г. Лаврентий Берия подписал приказ № 00350 «О разгрузке тюрем НКВД УССР и БССР». В этом документе, в частности, предписывалось из тюрем западных областей Белорусской ССР перевезти в Минскую тюрьму 3 000 арестованных.

В том числе:
Из Брестской тюрьмы — 1.500 человек.
Из Вилейской тюрьмы — 550 человек.
Из Пинской тюрьмы — 500 человек.
Из Барановичской тюрьмы — 150 человек.

Кроме того, из лагерей в тюрьмы была доставлена часть сотрудников польской государственной полиции, второго отдела польского Генштаба (контрразведки), военнослужащих Корпуса Пограничной охраны.

По разным подсчетам, в минских тюрьмах НКВД (имеется в виду внутренняя тюрьма НКВД «американка» и центральная тюрьма НКВД по ул. Володарского) в апреле 1940-го содержалось более 5 тысяч граждан бывшей ІІ Речи Посполитой, 3 870 из них были расстреляны. Фамилии этих людей, как и точное место их захоронения, до сих пор неизвестны.

В начале ноября 2010 года президент Беларуси Александр Лукашенко в интервью польским СМИ отметил, что большая часть документов, касающихся катынского дела, были вывезены из Минска в Москву. В пользу этой версии говорит и тот факт, что большинство предвоенных архивов минского НКВД было уничтожено в начале Великой Отечественной войны, когда столица советской Белоруссии подвергалась ожесточенным бомбежкам люфтваффе. Кстати, об этом же свидетельствуют в своих воспоминаниях и бывшие узники минских тюрем. В архиве польского исследовательского центра «Карта» хранятся воспоминания бывшего узника минской «американки», уроженца Гродно Николая Злоцкого. Описывая страшный день 22 июня 1941 года, Злоцкий рассказывал, что во время одного из первых налетов немецких бомбардировщиков на Минск бомба попала в здание тюремного архива и полностью его уничтожила.

Другой польский заключенный подофицер Корпуса Пограничной охраны Казимеж Круликовский был арестован в Граево в 1940 году, и после остановок в тюрьмах Белостока и Бреста оказался в белорусской столице. В своих воспоминаниях он также отмечает, что во время немецкой бомбежки тюремная канцелярия минской «Володарки» была разрушена до основания и все документы были уничтожены. Быть может, это и есть ответ на вопрос, что же стало с таинственным «белорусским катынским списком»?!

Такой версии придерживаются и многие белорусские архивисты. Впрочем, проблемой остается то, что архивы КГБ Беларуси все еще закрыты и историкам не представляется возможности провести их глубокий и всесторонний анализ.

Другой «ниточкой», ведущей к разгадке тайны Белорусского катынского списка, являются российские архивы. Наиболее авторитетный российский исследователь истории катынского преступления Наталья Лебедева в одном из интервью польской «Газете выборчей» подчеркнула, что список расстрелянных в столице БССР польских граждан может находиться в документах 15 конвойной бригады внутренних войск НКВД, которая в соответствии с вышеупомянутым приказом № 00350 была ответственной за этапирование польских заключенных из тюрем Западной Беларуси в Минск. Перед отправкой составлялись подробные списки, которые не могли не сохраниться в Москве. Похожее мнение высказывает и адвокат родственников расстрелянных польских офицеров Анна Ставицкая. В интервью «Радио Свобода» она заявила, что «белорусский список» должен храниться в Москве, в центральном архиве ФСБ или в архиве Президента РФ.

Но в 50 томах следственной документации по катынскому делу, переданных Россией Польше в декабре 2010 года, «белорусский список» не обнаружили, и этот вопрос до сих пор остается открытым.

Польская общественность по-разному характеризует данную ситуацию. После того, как в апреле прошлого года российский премьер-министр Владимир Путин во время встречи со своим польским коллегой Дональдом Туском так и «не передал» тому долгожданный «белорусский список», польская газета «Жечпосполита» в своем комментарии, ссылаясь на анонимного польского историка, подчеркнула: «Российские архивы НКВД прекрасно сохранились, а вся история с «поиском» белорусского катынского списка — это только фарс. Документы НКВД прекрасно отсортированы — просто Россия не хочет эти документы отдавать». Сотрудник польского научно-исследовательского центра «Карта» г-жа Анна Дзенкевич выражает мнение, что Институту Национальной Памяти необходимо обратиться к белорусским властям с просьбой о помощи в поисках документов по «катынскому делу», находящихся в белорусских архивах.

Похожую мысль в одном из разговоров со мной высказал и шеф-редактор московского бюро «Газеты выборчей» Вацлав Радзивинович. Он, в частности, отметил, что если бы белорусские власти проявили большую активность в поиске этого документа, то это очень позитивно сказалось бы на имидже страны. Тем более сейчас, когда «катынская» тема настолько актуальна.

По мнению историка и политолога Польской академии наук Войцеха Матерского, «белорусский катынский список» стал бы не только последним звеном в изучении катынской трагедии, но и сыграл бы важную роль для людей, чьи родственники были расстреляны в те страшные годы. Многие из ныне живущих людей даже не представляют, где покоится прах их близких.

Как бы то ни было, в Польше и в Беларуси сейчас ведется работа по реконструкции этого документа. Труд исследователей в основном опирается на уже известные документы НКВД, а также на письменные свидетельства выживших жертв сталинских преступлений на территории БССР. Для Беларуси эта работа важна еще и потому, что многие из польских граждан, репрессированных НКВД на территории Западной Беларуси в период с сентября 1939 по июнь 1941 годов были белорусского происхождения. Это лишь подчеркивает, что катынская трагедия — не чужая и для нас, современных белорусов.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».