Руслан Салей. «Просто лучший. Simply the Best». Часть 2

 

В минском издательстве «Медисонт» вышла книга журналиста Сергея Олехновича «Просто лучший. Simply the Best» о хоккеисте Руслане Салее.

Идея совместного проекта возникла у двух друзей в 2003 году, когда защитник белорусской сборной первым из отечественных игроков дошел до финала Кубка Стэнли — в составе «Анахайма».

Но безжалостная действительность такова, что ни Руслан, ни Сергей свою книгу никогда не увидят. Салей вместе со своей командой «Локомотив» (Ярославль) погиб в авиакатастрофе 7 сентября 2011 года, а Олехнович, писавший книгу к годовщине этой трагедии, ушел из жизни 27 июля нынешнего года. Только-только успев сдать работу в типографию и получить сигнальный экземпляр…

Naviny.by продолжают публикацию отрывков из этой почти 450-страничной книги, куда вошли воспоминания Салея, статистика его выступлений, интервью Олехновичу в разные годы, а также воспоминания о хоккеисте его родных и партнеров. Продажа книги начнется после ее презентации в начале сентября.

♦ Руслан Салей. «Просто лучший. Simply the Best». Часть 1

«Неман», «Динамо», «Тивали»

Сезон-1992/93 Руслан начал в гродненском «Немане», который участвовал в высшей лиге Открытого чемпионата России и на первом-втором этапах выступал в зоне «Северо-запад — Центр». Тогда это была вторая по силам хоккейная лига на постсоветском пространстве после МХЛ — Межнациональной хоккейной лиги.

— После того как в начале 90-х попал в Гродно, начал размышлять, что в принципе хоккей может стать моей профессией. Окончательно же определился, пожалуй, только после перехода в минское «Динамо». Меня сначала звал туда Владимир Сафонов, а потом взял Андрей Сидоренко. В то время нигде денег не платили, поэтому, получая 100-150 долларов, с трудом представлялось, как всю жизнь жить на такую мизерную зарплату — было сложно думать о будущем, зарабатывая максимум 200 баксов в месяц. Иными словами, картинка рисовалась совсем не радужная…

Повторюсь, я не сразу попал в «Динамо». Сначала проковырялся, по большому счету, нигде, а потом меня пригласил в Гродно Анатолий Варивончик. То есть сказать, что я был очень перспективный, нельзя. Думаю, большинство наших специалистов не видели во мне игрока, способного достичь определенных высот. И в плане становления меня уже как взрослого хоккеиста весьма существенную роль сыграл Анатолий Михайлович. А затем Сидоренко позвал в «Динамо», за что Андрею Михайловичу премного благодарен — тогда я еще не подходил команде, но он дал мне шанс, поставив в состав авансом, чем помог поверить в себя.

«В то время мы с президентом «Динамо» Игорем Макаедом решили работать на перспективу, постепенно омолаживая состав, — вспоминает Андрей Сидоренко. — Самоотдача, решительность, смелость Салея нам импонировали, поэтому решили пригласить его в команду. Хотя в то время он был, что называется, «сыроватым», но обещал вырасти в сильного хоккеиста. И вырос. Причем не просто в сильного игрока, а в очень сильного».

— Каждый белорусский специалист, под началом которого мне довелось тренироваться в детстве, отрочестве, юности и при переходе во взрослый хоккей, — Алексей Сергеевич Цуриков, Эдварт Исмаилович Милушев, Анатолий Михайлович Варивончик, Андрей Михайлович Сидоренко — внес свой весомый вклад в становление Салея-игрока.

Дебют Руслана в минском «Динамо» состоялся в товарищеском матче с новополоцким «Химиком» 8 января 1993 года. Встреча проводилась на Крытом катке в столичном парке имени Горького, хозяева победили — 6:3. Динамовцы играли в белой форме, Салей выходил на лед под № 7 в третьей паре вместе с Александром Цыплаковым. Заработал 4 минуты штрафа, результативных баллов не набрал.

21 января 1993 года Салей дебютировал в минском «Динамо» уже в официальном матче. В этот день команда из белорусской столицы встречалась на Малой спортивной арене «Лужники» с московскими одноклубниками в матче чемпионата Межнациональной хоккейной лиги. Победу праздновали хозяева — 5:1. Салей значился в заявке минчан седьмым защитником, очков не набрал, штрафными минутами не наказывался.

Через три дня, 24 января, Руслан сыграл за «Динамо» и в первом официальном домашнем матче. В этот день динамовцы, вышедшие на лед минского Дворца спорта в белой форме, в поединке чемпионата МХЛ уступили ярославскому «Торпедо» — 0:3. Салей играл под № 29 в третьей паре с Александром Макрицким, фолов не совершал.

Спустя две недели, 6 февраля 1993 года, Руслан забросил свою первую шайбу за «Динамо». Случилось это в матче чемпионата Межнациональной хоккейной лиги, который проходил на Крытом катке парка Горького, в противостоянии с киевским «Соколом-Эскулапом». Минчане, игравшие в форме синего цвета, победили — 3:2. Салей, на свитере которого был № 29, играл в первой паре с Олегом Хмылем, а на 48-й минуте, реализовав численное преимущество, восстановил паритет в матче — 2:2 (ассистенты — Эдуард Занковец и Олег Хмыль).

«Девятка»

— Партнеры по «Динамо» приняли и признали меня не сразу. Со временем я адаптировался в коллективе, но года через полтора вновь появилось отторжение и даже неприязнь. Случилось это после того, как клуб вручил мне ВАЗ-2109, и я стал первым хоккеистом в Беларуси, получившим в дар девятую модель «Жигулей». Машина была вишневого цвета, номер — 08 29. Она стала моей первой глобальной собственностью, полученной посредством хоккея. И, пожалуй, именно тогда я понял, что хоккеем можно зарабатывать на жизнь; что не всё так плохо, как казалось раньше. Это дало дополнительный стимул для работы и для будущего роста: если что-то ты недополучаешь деньгами, то можешь взять машиной или недвижимостью. В те времена денег, повторюсь, платили мало, но за два-три года можно было получить квартиру в собственность.

Автомобиль подарили после удачного сезона-1993/94 года, когда команда, переименованная весной 1993 года из «Динамо» в «Тивали», хорошо выглядела и в первенстве МХЛ, и на международной арене, заняв пятое место в розыгрыше Кубка европейских чемпионов. Незадолго до старта нового чемпионата Макаед и Сидоренко вызвали меня в офис для разговора. Игорь Николаевич и Андрей Михайлович предложили новый контракт (правда, тогда трудовые соглашения были, скорее, формальностью) и автомобиль, ту самую «девятку». Но поскольку существовала лишь устная договоренность, а я прекрасно понимал, что далеко не все обещания выполняются, поэтому ответил: «Коль вы обещаете, то буду рад, если оно так будет на самом деле. Меня устраивает ваше предложение, но прямо сейчас я вам даже спасибо сказать не могу».

Столь заманчивое предложение они сделали, скорее всего, потому, что опасались моего отъезда в США — незадолго до этого из «Тивали» в североамериканские минорные лиги сбежали Алексей Ложкин, Сергей Стась, другие хоккеисты помоложе, 1975 года рождения. Однако лично я бежать никуда не собирался, обещанная же «девятка» стала дополнительным стимулом — бонусом, который я хотел бы получить. Машину мне вручили в начале сезона, где-то в октябре 1994-го — Макаед свое слово сдержал.

…Об обещании руководства «Тивали» я никому не рассказывал, кроме мамы. Даже брателе не говорил. Просто не хотел в случае чего оказаться у разбитого корыта и стать на какое-то время объектом подколок: «Ну что, где твоя машина?» Да и, откровенно говоря, не особо-то верил, что мне все-таки дадут автомобиль — в команде были люди и старше, и опытнее. Для меня же сезон-1993/94 стал в «Тивали» лишь вторым. И то не полным: я перешел в минское «Динамо» 7 января 1993 года, аккурат на православное Рождество.

Сам процесс вручения машины состоял в том, что её презентовали при игроках и болельщиках перед домашним матчем с воскресенским «Химиком» — «Жигули» выкатили на лед, препроводив это словами, что Руслан Салей получает в подарок автомобиль за заслуги перед клубом в прошедшем сезоне. То есть было преподнесено так, будто в сезоне-1993/94 я был лучшим игроком «Тивали». О том же, что ВАЗ-2109 был обещан мне руководством клуба еще летом, никто не знал… В то время в «Тивали» был мой ровесник Павел Деркач, он довольно тесно контактировал с Сидоренко. Поэтому весть о том, что перед игрой с Воскресенском подарят машину, неожиданностью для меня не стала — Деркач подошел за день до матча и сказал: «Готовься, завтра тебя ждет сюрприз». Он также взял мой паспорт, чтобы в клубе могли оформить документы на автомобиль, но никто из руководства «Тивали» меня не предупреждал.

Когда «девятка» выехала на лед и на всю арену объявили, что её дарят Руслану Салею, а зал разразился аплодисментами — эмоции просто зашкалили: я оказался в эйфории даже несмотря на то, что был к этому готов. И уже во второй смене удалился — полетел кого-то бить и хлопнул чересчур сильно. Это я отлично запомнил. А также обиженные лица ребят постарше. Они, отыгравшие в команде определенное количество лет и пытавшиеся что-то выбить из клуба, те же машины, например, естественно, обалдели. Тем более, что по опросу, проведенному «Прессболом», лучшим хоккеистом Беларуси в 1994 году был признан Андрей Скабелка. Тогда «Прессбол» задавался вопросом: как, дескать, так — лучший хоккеист страны Скабелка, а автомобиль вручили Салею…

Понятно, что после этого «доброжелателей» в команде у меня прибавилось. Прежде всего среди тех, кто думал, что машина будет вручена кому-то из них.

…С другой стороны, сказать, что до вручения «Жигулей» более опытные игроки меня любили, тоже нельзя. В «Немане», «Динамо» я не вел себя подобно молодому тюленю, который, раскрыв рот, лишь впитывает всё, что ему говорят ребята постарше, при этом не перечит, а единственное, что ему позволено — молиться на них. Я считал: если хочешь завоевать место в составе, нужно биться, в том числе и на тренировках, не обращая внимания на то, новичок перед тобой или старожил, ровесник или ветеран. Разумеется, многим не нравилось, что молодой засранец играет против них чрезмерно жестко. Хотя в МХЛ ни одна команда жесткий стиль игры не проповедовала. Так что и до вручения мне машины случались стычки, но это в принципе характерно для любого коллектива.

…После игры с «Химиком», разумеется, проставился — принес шампанское, но многие ветераны его даже не пригубили. Несмотря на то, что они — люди в принципе выпивающие. И выпивающие иногда даже за рулем. Однако они сказали, что все, мол, за рулем…

«Молодежка» и «Большой приз Санкт-Петербурга»

С 27 июля по 1 августа 1992 года состоялся Кубок Федерации хоккея Беларуси, в котором участвовали минское «Динамо», гродненский «Неман», новополоцкий «Химик», польская команда «Подхале» из города Новы Тарг и молодежная сборная (U-20) нашей страны. Руслан Салей защищал цвета «молодежки». Он провел на турнире четыре встречи в паре с Владимиром Переверзевым, причем выходил на лед под № 24. Не исключено, что это были первые матчи Салея под ставшей затем такой привычной «двадцатьчетверкой». В поединке против «Подхале», состоявшемся во второй день Кубка ФХБ и завершившемся победой молодежной сборной — 6:4, Руслан, реализовав численное преимущество на 58-й минуте, подвел черту под изменением счета.

В ноябре 1992 года в минском Дворце спорта проходил квалификационный турнир к чемпионату мира молодежных сборных с участием Украины, Литвы, Казахстана и Беларуси. Команды боролись за путевку в группу «С». В первом матче белорусы встречались с украинцами. Наши южные соседи победили — 3:0. Беларусь играла в белой форме, Руслан Салей выходил на площадку под № 19 во второй паре с Борисом Иониным. Штрафных минут не получал.

Первую шайбу за «молодежку» Салей забросил год спустя, когда в словацких городах Нитра и Нове Замки проводился аналогичный турнир. 7 ноября 1993 года белорусы в Нове Замки разошлись миром со сверстниками из Казахстана — 2:2. Руслан Салей, игравший в первой паре с Олегом Тетеревым, открыл счет уже на 13-й секунде встречи.

В апреле 1993 года в северной столицы России во Дворце спорта «Юбилейный» состоялся международный турнир «Большой приз Санкт-Петербурга». В нем приняли участие вторые сборные Финляндии, Швеции, Норвегии, России, сборная Санкт-Петербурга (по сути — местный СКА) и «Тивали».

Первый матч минчане провели 5 апреля против финнов и уступили — 2:5. Руслан Салей играл в третьей паре с Александром Макрицким, очков не набрал, штрафа не получал. На следующий день «Тивали» взял верх над командой хозяев — 3:1, 7 апреля уступил Швеции с аналогичным счетом, 8-го «всухую» обыграл Норвегию — 3:0. Ни в одной из этих встреч бомбардирских баллов Руслан не набирал, в поединке с «Тре крунур» однажды посетил бокс для штрафников, а в противостоянии с норвежцами на 52-й минуте был удален до конца матча — как следствие, заключительный поединок турнира против второй сборной России Салей пропустил.

Дебют в национальной сборной

Дебют Руслана в главной команде страны состоялся 24 августа 1993 года в товарищеском матче с Польшей, проходившем в городе Тыхи. Белорусы победили — 7:3, Салей играл в первой паре с Олегом Хмылем, очков не набрал, штрафа не получал. На следующий день он заработал первый бомбардирский балл в играх за сборную. В Освенциме состоялся еще один контрольный поединок поляков и белорусов, Беларусь снова победила — 5:2. Салей выходил на лед в первой паре с Хмылем и на 27-й минуте помог партнеру по обороне довести преимущество до трех шайб — 3:0. Спустя семь месяцев Руслан открыл счет своим голам за сборную. Случилось это в словацком Попраде, где проходил чемпионат мира в группе «С-1». 25 марта 1994 года Беларусь крупно победила Венгрию — 5:0, а начало разгрому положил на первой минуте именно Салей, отыгравший весь матч в паре с Хмылем.

— Свой первый выход на лед в свитере первой команды Беларуси, конечно же, помню. Это были товарищеские матчи с поляками на выезде в августе 1993 года. Но играли, по сути, своей командой, «Тивали» — помимо нас, в сборную, если не ошибаюсь, приглашались Олег Леонтьев, Олег Белкин, Виталий Валуй, Костя Татаринцев, еще кто-то.

Естественно, очень приятно получить приглашение в национальную сборную. Волнение как таковое отсутствовало — это были все-таки товарищеские матчи. Помню, в обоих поединках мы победили, причем в каждой встрече дрались с поляками. Но любые стычки, потасовки тоже помогают расти тебе как хоккеисту, как мужчине, да и сплачивают коллектив… Те матчи стали для нас хорошим уроком.

А через четыре месяца мне впервые довелось сыграть против канадцев — на «Призе «Известий». Это был мой первый турнир такого уровня. В Москве уже немного волновался, но мы выступили достойно, сыграв с родоначальниками хоккея вничью — 2:2. Считаю, ничья со сборной «Кленового листа» стала на тот момент самым значительным результатом для белорусского хоккея. Не знаю, как кому, но мне она позволила поверить в собственные силы, понять, что я тоже способен играть против канадцев, в том числе и против НХЛовцев. А уверенность в себе — это, на мой взгляд, по меньшей мере 50 процентов успеха. Да, в Москве за сборную Канады выступал брат Эрика Линдроса Бретт — помню, он летал по площадке и кроме, как говорится, «мяса» ему ничего не надо было. Тогда я и обратил внимание, что в целом канадцы не очень много играют с шайбой, а преимущественно — в тело.

Примерно в это же время родилась самая, пожалуй, надежная связка защитников в истории белорусского хоккея Руслан Салей — Олег Хмыль.

Салей и Хмыль на протяжении многих лет цементировали оборону сборной Беларуси

— У тренеров обычно такая концепция, что молодого защитника ставят в пару с опытным. Наверное, с Олегом у меня получалось лучше всего: у нашей пары был настоящий сплав опыта и молодости, который к тому же давал эффект. А свести нас вместе была идея Сидоренко. Я многому научился у Олега, в то время часто называл его Учителем, да и позже — иногда тоже. Оно и неудивительно: тогда Хмыль взял меня под свою опеку, делился секретами мастерства, подсказывал, а порой и возмущался, что я играю иначе, нежели он. Олег пенял на то, что моя игра не столько созидательная, сколько разрушительная. Но, думаю, оттого мы долго и эффективно и играли вместе, поскольку дополняли один другого.

Допинг

— После заключительного матча с Казахстаном (на ЧМ-95. — Naviny.by), который мы выиграли — 2:1, у меня взяли анализ мочи на допинг. И через какое-то время, уже летом, пришел ответ, что допинг-проба дала положительный результат. Я был, мягко говоря, шокирован, когда эту новость мне сообщил то ли доктор, то ли Сидоренко — очень сильно переживал, что у нас могут отнять золотые медали и вернуть в группу «С». Я места себе не находил: ведь, по большому счету, если бы результат, достигнутый сборной в Софии, аннулировали, то в этом прежде всего был бы повинен я — точнее, мой положительный допинг-тест. Нам задним числом засчитали поражение в игре с казахстанцами — 0:1, но очков соперники не получили. Тогда же и выяснилось, что шайба, заброшенная Андреем Ковалевым в том матче на последних минутах, стала «спасительной соломкой». А когда узнал, что весной 1996 года сборная Беларуси сыграет в группе «В», перекрестился и поблагодарил Бога — если бы из-за меня нашу национальную команду оставили в дивизионе «С», даже не знаю, как выдержал бы такой удар...

Потом начались разбирательства, почему моя допинг-проба дала положительный результат; как такое вообще могло случиться. Я недоумевал: что стало причиной? И насколько понял, всё произошло из-за незнания: люди считали одно, а на самом деле оказалось другое — они полагали, что в лекарстве от кашля, который мне давали, нет ничего запрещенного…

Салей благодарил Бога, что шайба Ковалева (справа) позволила сборной выйти в группу «В»

Дело в том, что в преддверии чемпионата я очень сильно заболел ангиной. По этой причине даже пропустил больше половины сбора — при ангине тренироваться вообще нельзя. Сидел на антибиотиках, а Сидоренко одно время даже колебался, брать ли меня в Софию, буду ли я готов к чемпионату мира. Но в Болгарию я все-таки поехал, однако с первого до последнего дня первенства пил от кашля такие сиропчики в тюбиках. Единственное, мне сказали, что употреблять их нежелательно, но не объяснили, почему. Я тогда не мог позволить купить какие-то лекарства — принимал то же, что давали партнерам по сборной. Ну и дополнительно — эти сиропчики. Причина положительной допинг-пробы была, вероятно, именно в них, содержавших запрещенный Всемирным антидопинговым агентством псевдоэфедрин.

Отрадно, что ни один из игроков и тренеров меня не упрекнул. То ли оттого, что понимали: каждый мог оказаться на моем месте; то ли потому, что уже знали: сборную в группу «С» не вернут и в следующем году мы сыграем в дивизионе рангом выше. Мне же Международная федерация хоккея с шайбой впаяла полугодовую дисквалификацию: мне запрещалось играть в Европе на протяжении шести месяцев.

Так что негативного осадка не осталось. Кроме одного. До того как появились известия о положительном допинг-тесте, у меня имелось несколько приглашений из московских клубов, но потом контакты с их стороны прекратились. Это меня немного обидело, и одновременно я оказался на распутье: либо полгода просто тренироваться, либо ехать в США, в минорные лиги. Однако приглашений из-за океана тоже не было…

♦ Руслан Салей. «Просто лучший. Simply the Best». Часть 3