Камиль Клысиньски: Европа не будет за уши вытаскивать Минск из объятий Москвы

 

Зачем Европе продолжать «Диалог о модернизации», от которого белорусские власти отмахиваются? Удастся ли Александру Лукашенко своя, авторитарная модернизация по образцу азиатских «тигров»? А разве реально, чтобы Москва отпустила Беларусь в Европу?

Над этими и другими вопросами в интервью БелаПАН размышляет аналитик Центра восточных исследований (Варшава), специалист по Беларуси Камиль Клысиньски.

Фото belsat.eu

— Господин Клысиньски, сейчас Европейский союз объявляет очередной этап «Диалога о модернизации с Беларусью» при том, что белорусские власти в предложенном формате диалог вести явно не хотят. Для них те, кто по другую сторону, — пятая колонна. Даже если речь идет не о политической оппозиции, а об экспертах из гражданского сообщества. Для властей это все равно какие-то враги, садиться с ними за один стол — ниже достоинства. Так есть ли смысл, шанс у нового этапа, или это просто попытка продемонстрировать, что Брюссель хоть как-то занимается белорусским вопросом?

— К сожалению, сегодня европейская рука повисает в воздухе. И здесь, с одной стороны, Европе важно не сдавать позиций, а с другой — стоит учитывать специфику белорусской ситуации.

Вариант я вижу в том, — но это исключительно мое личное мнение — чтобы разделять встречи с властями и встречи с оппозицией и гражданским сообществом. Нельзя ожидать, что белорусские власти за одну ночь созреют, чтобы общаться с этими группами. Процесс диалога надо организовать в двух сферах, на двух уровнях. Причем оба уровня должны иметь одинаковое значение. Следует понемногу приучать белорусские власти к мысли, что периодически и оппозиция становится властью.

— Вот если это сказать, то власти точно участвовать не будут… Белорусское руководство просто трясет и клинит на мысли, что когда-то придется уступать место.

— Я не о том, чтобы пугать официальный Минск, но в программе должны быть четко расставлены акценты: ЕС ведет диалог со всеми группами белорусского общества, никого не дискриминируя и не отбрасывая.

— Но тут возникает вопрос: а что такое белорусское общество? Основная масса апатична, третий сектор испытывает проблемы с консолидацией, в политической оппозиции вообще каждый тянет одеяло на себя. Некоторым из этого лагеря самим трудно сесть за один стол, так сильна взаимная неприязнь. Как быть, если субъекты диалога в полуразобранном состоянии? Понятно, авторитарный режим ослабляет эти структуры целенаправленно, не позволяет стать сильными, но ведь без достаточно кондиционного гражданского общества весь этот диалог не имеет большого смысла. Заколдованный круг?

— Такие проблемы тоже не за одну ночь решаются. Мое личное мнение: не стоит поддерживать, в том числе и финансово, организации и людей, которые не в состоянии договариваться. Я не сторонник искусственного объединения, например, всех оппозиционных сил. Но надо поощрять соблюдение культуры диалога, сотрудничества. Если некоторые увидят, что не могут рассчитывать в Европе на широкую поддержку из-за своего конфликтного поведения, то, возможно, сделают выводы.

— Недавно на пресс-конференции в Минске российский посол Александр Суриков заявил, что Москва — за улучшение отношений Беларуси с ЕС. Но помнится, когда Беларусь в период оттепели в отношениях с Западом включилась в «Восточное партнерство», Москва реагировала довольно нервно, министр иностранных дел России Сергей Лавров комментировал это с плохо скрытыми нотками ревности. Насколько, на ваш взгляд, искренен сейчас Суриков? Насколько силен вообще российский фактор в отношениях между Беларусью и ЕС? Не выглядит ли ситуация так, что Россия, грубо говоря, просто никогда не отпустит Беларусь в Европу?

— Суриков был отчасти искренен, но как дипломат говорил не все. Кремль ощущает, что Беларуси сегодня некуда деваться, перспектива настоящего диалога Минска с ЕС настолько далека, что не стоит нервничать. Я не вижу больших шансов, чтобы все белорусские политзаключенные вышли до конца года.

Далее, мы не видим со стороны властей хотя бы желания изменить политику по отношению к оппонентам, полноценно участвовать в том же «Диалоге о модернизации». Будет любопытно посмотреть, как Минск отреагирует на вероятный другой формат этой инициативы.

— Но в начале года белорусский МИД в своем неофициальном письме как раз и предлагал другой формат ЕДМ.

— Тот формат был бы слишком большой уступкой белорусским властям. Он, по сути, отсекает гражданское общество и тем более оппозицию.

— Вернемся к роли России. Сейчас мы видим, как Кремль активно пытается удержать Украину от подписания соглашения об ассоциации с ЕС. Это можно экстраполировать и на вероятную белорусскую перспективу?

— Украина не вошла в Таможенный союз, не зашла так далеко в договорах с Москвой, у Киева больше пространства для маневра. Это совершенно разные степени выбора.

— Сейчас мантра, идефикс Лукашенко — модернизация. Над ним смеются: мол, примитивно понимает — стены покрасить да новые станки поставить. Но ведь и азиатские «тигры» начинали с авторитарной модернизации, а потом уже образовывался средний класс, который требовал для себя больше прав и так далее. Может, и у Лукашенко процентов на 80 получится авторитарная модернизация, если учесть его сильную волю, дисциплинированность и страх номенклатуры?

— Чтобы авторитарная модернизация удалась, надо откручивать гайки хотя бы в экономике. Даже в Китае изменились способы управления на предприятиях, другим стало качество менеджмента. А уровень менеджеров на белорусских государственных предприятиях невысок, Лукашенко всячески ограничивает их самостоятельность. Как он реагирует сейчас на рекордные складские запасы? Приказывает продавать технику селу по заниженным ценам, лично министров назначает ответственными за продвижение продукции на те или иные рынки.

Такое ручное управление, может быть, хорошо воспринимается некоторыми гражданами по телевидению, но в современном мире уже совершенно не действует в экономике.

Тот вид модернизации, который навязывает Лукашенко, опасен: растет инвестиционный импорт, но управление, экономическая политика не меняются, то есть расходы увеличиваются, а отдачи не видно.

— Но зато есть Россия! Она хотя и прижимает белорусского партнера, однако в конечном счете всегда подставляет ему плечо, так как не заинтересована, чтобы в Беларуси возник хаос с непредсказуемыми последствиями. С другой стороны, российская подкормка консервирует ситуацию. Как вы считаете, действительно нет никаких шансов на то, чтобы в обозримой перспективе Беларусь вышла на европейский вектор развития?

— При Лукашенко наиболее вероятна постепенная продажа ключевых предприятий России, чтобы поддерживать на плаву неэффективную, энергозатратную экономику. Это будет сужать суверенитет.

При этом будет происходить некоторая модернизация в управленческом звене под влиянием России. Например, на предприятии «Газпром трансгаз Беларусь» — это бывший «Белтрансгаз», проданный Москве, — внедряются российские приемы, стандарты управления, которые все же получше белорусских, более приспособлены к вызовам глобальной экономики. Хотя это далеко не то, что может предложить Евросоюз и Запад в целом.

В политической же сфере будет поддерживаться авторитарный режим, который, с отдельными оговорками, выгоден Москве.

— То есть, по-вашему, при Лукашенко перспектива сползания Беларуси все глубже в российскую сферу влияния фатальна?

— Все, что может Запад, — это организовывать как можно больше проектов с гражданским обществом, поддерживать оппозицию, увеличивать в обществе долю проевропейски настроенных людей. С властью следует контактировать, но надежды ее перевоспитать наивны.

— А может, у Европы просто нет драйва, чтобы ввязаться в сильную геополитическую игру, попробовать перетянуть Беларусь в свою орбиту?

— Этого уже нет. Возможно, такое настроение было в 2008 году, после грузинской войны. Сегодня Европа не будет любой ценой, за уши вытаскивать белорусские власти из объятий Москвы. Но даже «Европейский диалог о модернизации» шире открывает окно возможностей для гражданского общества. А события могут иногда развиваться непредсказуемо.