Павел Якубович: я доволен своим местом в зрительном зале

ЯКУБОВИЧ Павел Изотович Родился 23 сентября 1946 года в городе Унеча Брянской области. В 1972 г. закончил Белорусский государственный университет, в 1975 г. — Саратовское высшее командное училище МВД СССР им. Дзержинского. В 1965-1977 годах — военнослужащий внутренних войск МВД СССР. С 1977 г. по 1987 г. — заведующий отделом, член редколлегии газеты «Знамя юности». С 1987 г. по 1995 г. — редактор отдела, член редколлегии журнала «Крынiца». С января по июль 1995 г. — первый заместитель главного редактора, и.о. главного редактора «Советской Белоруссии». С 11 июля 1995 г. — главный редактор. Заслуженный деятель культуры Республики Беларусь (2000 г.), в 2002 г. награжден орденом Почета.

2 августа исполняется 80 лет одной из наших старейших газет — «Советской Белоруссии». В настоящее время ее соучредителем является Администрация президента. Возглавляет издание Павел Якубович. В 80-90-х годах он был, пожалуй, самым известным журналистом белорусских СМИ, многие читатели покупали газеты из-за его фельетонов и спортивных репортажей. Власти же тогда не очень жаловали острое перо Якубовича. Для нынешних властей Павел Изотович — авторитет, оппозиционная публика тоже считает его опорой режима, многие читатели по-прежнему любят…

О превратностях судьбы, буднях и праздниках редактора самой массовой белорусской газеты в интервью «Белорусским новостям» рассказывает Павел Якубович.

«Лукашенко — очень критичный читатель»

— Павел Изотович, 12 лет редактировать президентскую газету — тяжелый и опасный труд. Александру Лукашенко под горячую руку лучше не попадать. А Ваша должность обязывает все время быть, что называется, под рукой у главы государства, независимо от степени горячности. Столько высших должностных лиц поменялось за эти годы — премьеры, главы Администрации, министры, председатели КГБ… А Вы — все тут же, спокойно покуриваете трубку… Чего Вам это стоило?

— 12 лет редактировать газету очень тяжело, вне зависимости от того, какая это газета: президентская, андеграундная или спортивная. Считаю, что редакторский труд по шкале профессиональных приоритетов — едва ли не самый сложный. Поэтому я ко всем редакторам всех газет отношусь с большим пиететом, полагая, что каждый, кто попробовал быть редактором и у кого получилось, — человек, заслуживающий как минимум интереса.

Как получилось столь долго оставаться на посту главного редактора? Иногда я сам себя изумленно спрашиваю об этом. Каждый номер газеты — это выбегание на минное поле. Правда, есть в нашей профессии люди, которые выбегали на это поле, зная, что оно уже разминировано… При неспешном раздумье я как-то стал перечислять людей, которых президент в 1994 году назначил на высокие должности. Так вот, остающихся в «обойме» можно пересчитать по пальцам одной руки...

В вашем вопросе есть как бы элегантный намек: не конформизм ли помог моему «долголетию»? Нет, дело в другом. Александр Григорьевич Лукашенко ценит профессионалов. Поэтому я и остаюсь на редакторской должности вот уже огромный по административным меркам срок. С самого первого же дня после назначения главным редактором «СБ» на меня началась охота самых разнообразных граждан с целью турнуть с должности, чтобы себе или своему человечку подчинить газету, на то время — одну из крупнейших, а впоследствии — самую крупную. Причем этим занимались господа с самыми разнообразными взглядами. Чуть ли не по письму в неделю «наверх» писал бдительный литератор Скобелев, предупреждая Александра Григорьевича об опасности, исходившей от меня как агента разнообразных разведок, деструктивных сект и так далее. Не счесть, сколько кляуз было со стороны так называемых левых, которые никак не могли смириться, что святыня советско-партийной эпохи оказалась в руках известного антикоммуниста. Били копытом либералы и националисты. То есть ни одна политическая сила в то время не была довольна назначением меня на эту должность, слышался сплошной зубовный скрежет. Меня радовало только одно: очевидно, были довольны моей работой читатели, количество которых все возрастало — со 180 тысяч, когда я принимал газету, до 200 тысяч, потом до 250, до 300 тысяч. Когда я читал их письма, встречался с ними, то ощущал, что делаю газету, важную для десятков и сотен тысяч людей. В результате в аудитории «Советской Белоруссии» сложилась совершенно уникальная ситуация, когда мы не расстались еще с читателями преклонного возраста (их около 10 процентов), но 30 процентов — совсем молодой читательский слой. Это результаты недавнего исследования, проведенного Институтом социологии Академии наук.

И я очень признателен президенту как человеку, который в меня поверил, как работодателю, который предоставил возможность профессионально реализоваться. Результаты моего труда кем-то будут встречены овациями, со стороны кого-то сопровождаются тем же зубовным скрежетом и обвинениями во всех мыслимых преступлениях. Для некоторых я — белорусский националист, для некоторых — идеологический диверсант, для иных — русофоб, для кого-то — слуга Москвы. Но меня это, честно говоря, мало смущает, потому что, как говорил мой покойный батюшка, если по дороге домой ты начнешь перебрехиваться с каждым псом, то никогда не доедешь. С другой стороны, мне жаль людей, которые считают, будто они владеют Истиной и знают как надо...

— Если говорить о читателях, то у Вас есть один главный — президент. Как часто он звонит, высказывает недовольство каким-то материалом или, наоборот, хвалит?

— Я уже говорил, что море вокруг нашей газеты всегда бурлит. Но я спокоен, потому что знаю: каждый день Александр Григорьевич читает газету и поэтому никто к нему не может вломиться, потрясая очередным номером, с криком: «Посмотрите, что позволяет себе этот Якубович!» Александр Григорьевич сам читает и сам делает выводы. А читатель он очень критичный и компетентный. Дай Бог каждому редактору, чтобы у него был такой учредитель-читатель.

Последний его звонок по поводу содержания газеты был, кажется, в 1996 году, когда я написал полосу, направленную против Геннадия Зюганова. Тогда, напомню, очень многие люди в окружении Александра Григорьевича подталкивали к тому, чтобы он оказал поддержку Зюганову на выборах президента России. После публикации у меня по телефону был очень сложный разговор с Александром Григорьевичем, но мои аргументы нашли понимание.

Да, Александр Григорьевич может публично дать оценку газете на каком-то совещании. Но президент не опускается до разбора удачных или неудачных статей. Из этого я делаю вывод, что он относится с уважением и доверием к тому, что я делаю. Хотя далеко не всегда, как я понимаю, газета и мои лично материалы вызывают у него восторг. Но ситуация, можно сказать, всегда корректна.

Первая любовь и граната в кармане

«Боевой призыв» — издание, на протяжении уже 40 лет освещающее жизнь и служебно-боевую деятельность внутренних войск Беларуси. В 1967 году Павел Якубович, во время службы в Белполку, был корреспондентом-организатором газеты.

— Начинали Вы свой журналистский путь с газеты внутренних войск «Боевой призыв». А недавно вкладыш под таким же названием начал выходить и в «Советской Белоруссии». Это что, ностальгия?

— Да, ностальгия. До «Боевого призыва» я какое-то время работал и в районной газете, и в газете МВД «На страже Октября». Но первой газетой, где я играл первую скрипку, была многотиражка 43-й конвойной дивизии внутренних войск (знаменитый «Белполк»), которую в свое время я и создавал. Это первая моя любовь. И вдруг узнаю, что сейчас эта газета в силу разных причин не выходит. Я сам предложил командованию войск помощь в ее издании. Мне очень хочется, чтобы затертый в советские времена лозунг «Народ и армия едины» приобрел сегодня свою глубинную философию. Поэтому мы и взялись за издание газеты, которая была бы интересна и военнослужащим (а войскам я отдал 13 лет своей жизни), и «гражданским» читателям.

— Я знаю, что в 80-е годы Вас вынуждали уехать из страны, КГБ вел слежку, устраивал провокации, угрожали завести уголовное дело. Что Вас удержало? Ведь многие в той ситуации паковали чемоданы и валили из Советского Союза…

— Да, против меня была разработана целая комбинация. О ней мне поведал в августе 91-го года прокурор, посчитал, что уже можно… Однажды в ресторане «Юбилейный» ко мне должен был подойти некий человек с предложением купить кожаную куртку. Далее мастера оперативных схем развивали фантазию так: налет, задержание и либо вербовка, либо уголовное дело за «спекуляцию». В общем — убогий вроде бы сюжет, но довольно злой. Но с вербовкой у них не сплелось — на все «подходы» я просто хохотал им в лицо. Тогда они пошли другим путем. Году в 1983-м одной дамой, агентом «органов», конкретно 5-го «политического» управления было сфабриковано письмо в Москву, в Комитет партийного контроля, что Якубович, мол, вместе с Чергинцом и Катюшенко убивают людей, к тому же заправляет темными делами на базе «Посылторга», и вообще Якубович является диверсантом ЦРУ. То есть полная ахинея, но ахинея по тем временам перспективная. Началось партийное расследование. Доложу, что партийное расследование в те годы было куда более зловещим, чем уголовное. Там хоть есть какие-то адвокаты, свидетели. А здесь эта дичь сновала из стола в стол, в итоге завсектором печати ЦК КПБ пригласил меня к себе и заявил, что я, как минимум должен уехать из республики. Я был поначалу морально подавлен. Вокруг меня оказалось какое-то безвоздушное бездушное пространство, от меня начали шарахаться люди, которых я знал многие годы… Но эта гнусность цэковского Цербера, так ревностно выполнявшего «государственное» поручение была последней каплей. Я разъярился, пошел в контратаку. Ну и, надо отдать должное, на самом верху ЦК партии оказались люди, способные честно разобраться в ситуации, — первый секретарь Киселев и его помощник Каленчиц. Мне удалось прорваться к ним, поговорить и за пять минут все и выяснилось. Мир всегда был не без добрых людей.

— Во время Вашей работы в газете «Знамя юности» Вас частенько вызывали на ковер в ЦК партии или комсомола. Вы, как никто другой, ощутили весь ужас цензуры и несвободы печати. А сейчас, по иронии судьбы, сами вынуждены пользоваться ножницами и отвергать некоторые темы. Признайтесь, не хотелось бы встретиться сейчас с собой сорокалетним?

— В ЦК партии, по правде говоря, меня не так уж часто и вызывали. Я не был особо крупной птицей… А цензура — сейчас журналистская молодежь этого себе и не представляет — осуществлялась через «Главлит», сотрудники которого не вступали с журналистами ни в какие дискуссии. Они просто снимали материал, делали некие таинственные пометки для ЦК партии, откуда их потом «спускали» в ЦК комсомола для «оргвыводов».

И дело не в «иронии судьбы». Как-то на меня сильно обиделся молодой журналист М-й., чьи материалы я усердно правил. Он, в силу возраста, не понимал, что суть профессии журналиста еще и в том, что журналист (увы и ах!) обязан подчиняться воле и вкусу редактора. И это везде так — и в «Советской Белоруссии», и в «Известиях», и в «Нью-Йорк таймс», и в «Народной воле»… Как редактор я настаиваю, чтобы комментарии к событиям были в газете такими, какими я хочу их видеть. Разумеется, речь не идет о диффамации, искажении фактов и т.п. Речь идет о «направлении издания». И что не так? Свобода журналиста в данном случае заключается в том, что, если он не согласен с позицией редактора, то у него есть спокойная альтернатива: написать заявление об увольнении и уйти туда, где его точка зрения целиком и полностью совпадает с позицией редактора. Газет много. Унизительного и трагического в этом ничего нет, потому что, когда в одной голове, то бишь редакции — пять мнений, то это уже шизофрения, а не плюрализм, и, тем более, не свобода слова. Я представляю, насколько это звучит дискуссионно, но в реальной жизни это именно так.

Я работал с такими редакторами, как Иосиф Середич, например. Это очень жесткий редактор. Но он всегда давал мне возможность высказать свою точку зрения, согласиться или не согласиться, во всех случаях оставляя решение за собой. Переубедить его, кстати, было невозможно. Иосиф Павлович — крепкий орешек… В «Советской Белоруссии» я всегда говорю коллегам, что у них есть такое же право — привести свои аргументы и опровергнуть мои. Но раз кто-то не способен это сделать, он должен либо воспринять мои доводы или же мы цивилизованно разойдемся. Повторюсь, так обстоят дела во всех газетах, журналах, на ТВ и так далее. Вот в Сети можно иметь свой блог и писать все что угодно! Кстати, это моя мечта.

«Ласковый май» — легендарная советская поп-группа. Ее история началась в 1986 году в Оренбурге в школе-интернате № 2. В феврале 1988 года появился первый магнитоальбом группы. Раскрутил же «Ласковый май» Андрей Разин. Он перевез группу в Москву, где вскоре создал настоящий поп-конвейер. Группа имела несколько составов, за счет чего могла дать пять концертов в один день в разных городах. В январе 1992 года ушел из группы ее основной солист Юрий Шатунов, что повлекло за собой окончательный распад «Ласкового мая».

— Говорят, что на издании «Ласкового мая» — газеты одноименной попсовой группы, популярной в конце 80-х — начале 90-х годов, — Вы с Михаилом Катюшенко и Владимиром Некляевым заработали бешеные деньги. Удалось ли их уберечь от инфляции или они пошли прахом, как и у остальных граждан?

— О бешеных деньгах речь не шла. Но тогда, в 1989 году, я, как и все мои коллеги, жил от зарплаты до зарплаты, благодаря этой газете стал зарабатывать более-менее достойные деньги. На них я сначала расплатился с долгами, потом купил мебель и квартиру в Малиновке. И когда эпопея с «Ласковым маем» благополучно завершилась, то тяжелый 1992 год мы — Катюшенко и Некляев — встретили более-менее спокойно.

Но времена, доложу вам, были замечательные. Я вел концерты «Ласкового мая» как минимум раз 100, выступал на самых крупных концертных площадках Советского Союза. «Ласковый май» стоял у истоков шоу-бизнеса. С нами работали и Вика Жукова, известная впоследствии как Вика Цыганова, и Таня Овсиенко, и масса других девушек и юношей, которые впоследствии стали знаменитостями, а у Андрея Разина были чуть ли не рабочими сцены. Мне как журналисту все это было безумно интересно. К тому же я посетил более 50 городов Советского Союза, куда вряд ли жизнь занесла бы меня без «Ласкового мая». Но богатыми, правда, не стали. Хотя написали для Разина несколько книг, была у нас и такая «негритянская» доля. Утешало, что свои деньги заработали честно.

— В августе 1991 года, во время ГКЧП, Вы настояли на публикации в «Народной газете» антипутчистской статьи, угрожая взорвать редакцию. Признайтесь, у Вас в кармане действительно лежала граната или Вы блефовали? Понимали, что рискуете всем? Ведь был только первый день путча, и вряд ли кто мог предсказать гэкачепистам поражение…

— Гранаты, естественно, не было. 19 утром, узнав о путче, я, Володя Некляев и Миша Катюшенко рано утром пришли в свой «Родник». Мы были журналистами с обостренными нервными окончаниями, понимали, куда все катится и, по старой традиции, обсудили ситуацию при немалом количестве вина. После нам встретился поэт Сергей Граховский, отсидевший в свое время в сталинских лагерях. Он стал советовать, в какие лагеря лучше попасть — красноярские, мол, это гибель, а в алтайских есть надежда выжить. Короче — утро выдалось мрачное…

Главного редактора Иосифа Середича в те дни в Минске не было, он отдыхал в Риге, а его обязанности исполнял Саша Класковский. Я пришел в «Народную», где также работал и сказал, что напишу в номер материал. Назывался он «Танки не знают истины» — это такая аллюзия на солженицынское «Танки знают истину» (в газете материал вышел под названием «Танки знают истину?» - ред.). И в сердцах пригрозил взорвать редакцию, если материал кто-то посмеет не поставить в номер. А за мной, надо сказать, была такая довольно разнообразная известность, в том числе и загадочные 13 лет службы во внутренних войсках. Класковский, будучи человеком демократических воззрений, конечно, понимал, что в случае победы путчистов его все равно бросят в ту же прорубь, что и меня, независимо от того, даст он мою статью или нет. И он проявил мужество, статья вышла. А на следующий день вся страна увидела трясущиеся руки Янаева! Потом и другие осмелели. Стало понятно, что путч провалился.

Это действительно был поступок, которым я горжусь. Как и международной премией «За мужество в защиту демократии». Было так: победил бы Янаев — в Минске многих бы линчевали, это не нынешняя «критика» от которой никому ни холодно ни жарко...

Рядом с «крематорием»

— Как Вам было сделано предложение возглавить президентскую газету и почему Вы все-таки согласились? Ведь опыта редакторской работы тогда у Вас не было…

— Во-первых, мне к 1994 году уже было как-то неприлично работать в «Народной газете», где я был колумнистом, но пребывал на ставке почти что стажера — фактически на одном уровне со вчерашними выпускниками журфака. А мне уже тогда было за сорок, я перенес сложнейшую операцию и физическая форма была такова, что не мог с кем-то наперегонки бегать с диктофоном.

После победы на выборах Александр Григорьевич предложил мне возглавить «Советскую Белоруссию». Но редакторского опыта у меня действительно не было, я вежливо отказался, изъявив готовность работать на должности первого заместителя. Так и получилось: главным редактором назначили Николая Галко, а меня — первым замом. В этой связке мы проработали несколько месяцев, потом Галко ушел на редакторство «Народной газеты». На повторное предложение занять редакторское кресло «Советской Белоруссии» я согласился — как-то привык за это время, ничего, понравилось, стало получаться…

— Я слышал, что некоторые сотрудники «Советской Белоруссии» сразу после Вашего назначения хамили Вам и отказывались выполнять распоряжения. Расскажите, как наводили порядок.

— Ну, это был период общей смуты и в стране, и в отдельно взятой редакции. Я прихожу на работу — а тут сплошная пьянка. Сказал: заканчивайте пить, надо что-то делать. Они вскочили: сначала, мол, объясни нам «концепцию», а мы подумаем, помогать ли тебе… А поскольку по журналистской шкале я был неизмеримо выше этих «концептуалистов», то ответил: ничего никому не собираюсь объяснять. Тот, кто завтра не принесет план работы, будет уволен. С некоторыми так и пришлось поступить.

Правда, ситуация осложнялась тем, что в газете работали и пожилые люди, которых по-человечески было жаль. Поэтому я целые дни проводил в этаком сватовстве — кого-то в агентство БЕЛТА пристраивал, кого-то — в «Народную»… Ну, а некоторых зазнавшихся «публицистов» просто турнул, и жизнь показала, что это было правильно, сейчас они никто и зовут их никак. После этого пришлось очень долго работать с молодыми, пока они не набрались опыта и не научились писать.

— В 1995 году в течение чуть ли не месяца в газете «Знамя юности» печатались статьи, компрометирующие Вас. Кем была организована та кампания? И насколько страшной была Ваша месть?

— Да, было. Неутомимые «мстители»… Имена? Севрук, Гурин, Вольский — да, целая компания их собралась, подняли из цэковских архивов старую грязь, о которой я уже упоминал, и попытались таким образом меня скомпрометировать. К сожалению, этим занимались и некоторые высокопоставленные офицеры спецслужб. Они смогли устроить так, что на стол президенту легла бумага, с теми самыми нелепыми обвинениями из 80-х — в империализме, антикоммунизме, троцкизме, потакании рок-н-роллу и прочее. Но Александр Григорьевич все это читал раньше, когда партийное коммунистическое большинство в Верховном Совете уже атаковало меня этими же грязными бумажками. Он некоторое время наблюдал, как я поведу, не вступлю ли в бабскую перепалку? Но было бы крайне нелепо ругаться с некоторыми «знамяюношами», которые вели себя тогда просто как обезумевшая вошь.

Но люди, которые проводили эту комбинацию, уже потирали руки и распределяли должности. Дней двадцать длилась травля, а они видят — ничего не происходит, загрустили, заметусились, стали прибегать, каяться, сдавать друг дружку. Потом в Администрации президента эту ситуацию рассмотрели пристально — и все стало на свои места.

Я никому не мстил. Просто есть некий Божий промысел, который рано или поздно воздает всем по заслугам. Через некоторое время с треском убрали из «Знаменки» Гуковского, а позже из Совбеза и других мест всех остальных — инициаторов, режиссеров, исполнителей… Это история давних дней, хотя для теории и практики белорусской журналистики очень поучительная.

— Вообще, постоянно циркулируют слухи о борьбе неких группировок в окружении президента. Вы как, соблюдаете нейтралитет или приходится примыкать к какой-то из них?

— Нет, я ни к кому не примыкаю. И вообще, я не политик. Меня удовлетворяет мое место в зрительном зале. Не только не борюсь за «влияние» на президента, но и за то, чтобы быть в некоем ближнем круге, если такой существует. Я не принимаю участия в выработке каких-то решений или планов. Я занимаюсь журналистикой.

Вообще, природа власти такова, что для многих людей становится целью быть возле руководителя, стоять у него за спиной, попадать в один телекадр, постоянно демонстрировать особую лояльность и нежиться в лучах его славы. А ведь это не нужно ни первому лицу, ни в итоге им самим. Тем более что ничем хорошим это, обычно, не кончается. Я как-то сказал об одном из таких любителей потереться возле колена больших начальников: «Он думает, что пробивается к солнцу, хотя на самом деле — это окошко крематория…»

— С кем из государственных чиновников, бывших или нынешних, у Вас дружеские отношения? И как складываются отношения со старыми друзьями? Например, с Владимиром Некляевым, который уже не первый год находится в опале…

— У меня в кабинете частенько можно увидеть и руководителей партий, и фрондирующих политиков, и милицейских генералов, и раскаявшегося воровского «авторитета» Скальпеля. Я контактирую с бесчисленным количеством людей. Как редактор и журналист по сути я со всеми поддерживаю ровные отношения. В том числе с людьми, которые работают или уже перестали работать на государственных должностях. И эти люди, я вижу, не горят желанием бросить в меня камень. Вряд ли найдется человек, который скажет, что Якубович хоть раз поступил низко или использовал газету для сведения личных либо корпоративных счетов.

Насчет друзей дело обстоит несколько сложнее. Новых друзей заводить поздновато. Я был очень дружен до последних его дней с Геннадием Карпенко, хотя это не афишировалось, — просто люди моего возраста не могут гулять по городу, взявшись за руки. Я был близок с Виктором Гончаром, хотя и не разделял некоторых его взглядов. Кстати, Александр Григорьевич об этом знал, потому что ему услужливо клали на стол стенограммы наших разговоров. Но этих людей не стало, как не стало и моего незабвенного друга Анатолия Майсени. Наше поколение уходит со сцены, и тут ничего не поделать… Что касается Владимира Некляева, мы с ним дружим.

Лев Сапега (1557-1633) — государственный и военный деятель Великого княжества Литовского, дипломат и политический мыслитель, происходит из старинного рода оршанских бояр. Был королевским писарем при Стефане Батории, с 1621 года — виленский воевода, с 1625 — великий гетман ВКЛ. Проявил себя как военный деятель и дипломат на заключительном этапе Ливонской войны. Был сторонником воссоединения христианской церкви. Лев Сапега добился принятия Третьего Литовского статута, который действовал в качестве кодекса законов до 1840 года и закрепил широкую автономию Великого княжества Литовского в составе Речи Посполитой, а также провозгласил белорусский язык государственным.

А вообще, разрывов по так называемым «идеологическим соображениям» я не могу припомнить. Хотя все мои друзья и старые, и новые знают, что я — искренний и последовательный приверженец политики президента. Никогда этого не скрываю. И в любой аудитории, в том числе на «Радио «Свобода», даже в такой, которая заранее на меня отрицательно заряжена, говорю: историческая миссия Лукашенко заключается в том, что он смог сохранить Республику Беларусь, которую, как во времена Сапеги, многие норовят сделать в своих геополитических спорах разменной монетой. Лукашенко сделал все, чтобы подрастающие поколения белорусов получили в наследство независимую страну и новую ментальность. Они не будут раболепствовать ни перед Западом, ни перед Россией. Они с молоком матери впитали, что Минск — столица их Родины, а остальные столицы — близкие, но не наши. И поэтому у Беларуси есть будущее. Молодежь растет очень энергичная, очень прагматичная. Считает себя частью цивилизованной Европы, знает, что не государство им обязано и даже не мама с папой, а они сами должны обустраивать свою жизнь.

И никто меня не разубедит, что, если бы в 1993-1994 годах Беларусь пошла бы «на сторону», здесь не высадились бы десантные дивизии и вместе с «пятой колонной» не приостановили бы и это движение, и независимость. Многовато «если бы?, да?»

— Вы имеет в виду российские дивизии?

— Я не буду уточнять дислокацию этих дивизий. Это — художественный образ! Но факт, что сегодня жестко говорить с окружающими нас странами на языке настоящего государственного патриотизма может только один человек. Его имя — Александр Григорьевич Лукашенко. Он не дает страну в обиду. Что нужно еще?

Вне конкуренции с унылым видом

— Как Вы оцениваете общий уровень нынешней белорусской журналистики? Какие издания считаете конкурентами? Можете назвать лучшие, на Ваш взгляд, государственные и негосударственные газеты?

— Конкурентов у нас, увы, нет. А белорусская журналистика производит весьма и весьма унылое впечатление, прежде всего потому, что нет журналистских звезд. Это как нынешний белорусский футбол: все вроде бы квалифицированные люди. Все знают свой маневр и могут бить по мячу. Но среди них нет ни Мустыгина, ни Малофеева, ни Гоцманова, ни Прокопенко. Все одинаковы, так и просится слово «клон»…

Наши газеты забиты штампами. На FM-радио — толпы так называемых ди-джеев, людей неграмотных и не стремящихся ими стать. В агентствах, не в обиду будь сказано, в ходу аргумент: я, мол, информационщик — дабы скрыть, что не знакомы со стилистикой и не могут красиво рассказать даже о простеньком факте. Обязательно получится: «в рамках мероприятий» и т.п.

Хорошие газеты у нас есть в регионах — и в Бресте, и в Гродно («Заря», «Вечерний Брест», «Вечерний Гродно»). Очень неохотно, потому что они несколько раз в отношении меня поступили некорректно, назову «Белгазету». Отдаю должное ее изобретательности и креативности, правда, на мой взгляд, не надо бы им гнаться за провинцией. Это сугубо столичная газета. А все остальное, к сожалению, увы, увы... Некоторые газеты выходят просто вне контекста времени.

Сатирическая газета «Навiнкi» была основана в феврале 1998 года и почти год издавалась нелегально. Государственную регистрацию «Навiнкi» получили в феврале 1999 года. В мае 2003 года газета получила два предупреждения от Министерства информации и ее выход был приостановлен на три месяца. В это же время главный редактор газеты Павел Коновальчик был оштрафован на 100 базовых величин (в то время - 700 долларов) за оскорбление президента. В январе 2004 года «Навінкі» возобновили выход в журнальном формате. Но в августе того же года деятельность газеты вновь была приостановлена на три месяца. А 24 октября 2005 года Министерство информации аннулировало лицензию газеты. Сейчас «Навінкі» существуют в виде сайта, на котором размещается сатирическое видео.

А более всего сожалею, что исчезла газета «Навінкі». Ее делала группа веселых, находчивых и удивительно циничных молодых людей. Не знаю, что с ней произошло…

— Ее закрыли.

— Это как у Путина: «Что случилось с подлодкой «Курск»?..» — «Она утонула…»

— Ваши коллеги признают, что «Советская Белоруссия», несмотря на ее идеологическую составляющую, достаточно профессиональное издание. Но они, говоря о полумиллионном тираже, не преминут отметить роль пресловутого административного ресурса. Я сам получал из районной администрации письма с требованием подписаться на «Советскую Белоруссию». Не думаете ли Вы, что это настраивает людей против газеты?

— Думаю. Но хочу сказать, что разговоры об «идеологической составляющей» — это вопрос интерпретации: раз газету читает 500 тысяч человек — значит, они разделяют редакционную «идеологию». Нынешний тираж «Советской Белоруссии» таков: примерно 330 тысяч индивидуальных подписчиков. Еще 10-20 (а по пятницам — и все 100) тысяч — розница. Остальное — это так называемая ведомственная подписка, около 70 тысяч экземпляров. Всегда ли она была? Всегда — на уровне 20-30 тысяч. Потом включился «административный ресурс», который добавил еще 50 тысяч. Я к этому отношения — ни позитивного, ни негативного, ни организующего — не имею. Потому что это — идеологическая задача местных органов власти, которые заботятся о том, чтобы юридические лица на их территориях были подписаны на республиканские, местные и областные газеты. Вопрос очень неоднозначный. Нужна ли подшивка «СБ» в цехах Минского тракторного завода? По крайней мере, в этом ничего страшного нет, потому что в нашей газете публикуется и актуальная официальная информация, декреты, указы. Я лично без всякого восторга смотрю на эти «ведомственные» 50 тысяч, тем более что они вызывают массу спекуляций и домыслов. Согласен на то, чтобы наш тираж уменьшился на эту цифру, все равно он останется крупнее, чем у любой другой газеты. Мы по-прежнему будем вне конкуренции, хотя это и не очень хорошо. Постоянное дыхание в спину заставляет быстрее двигаться.

— «Советская Белоруссия», несмотря на высокое качество ее полиграфического исполнения, — одна из самых дешевых газет. Без финансовой поддержки государства это вряд ли возможно. Каков размер этой поддержки? Насколько расходы издания покрываются доходами от реализации и рекламы?

— Цена на нашу газету выше, чем на любую другую государственную. Но она, конечно, посильна для читателей. Кстати, в нынешнем году мы не взяли из казны ни одной копейки. При том, что бумага очень дорогая, никаких скидок в типографии мы не имеем. А как вам этот факт? За прошедших семь месяцев мы перечислили в казну более двух миллиардов рублей налогов, которые пойдут на пенсии и зарплаты минским бюджетникам. Так что популярный в некоторых кругах «аргумент»: «СБ» сидит на шее у налогоплательщиков» несостоятелен.

А что касается точных бухгалтерских цифр доходов-расходов, то это коммерческая тайна. Как у любого издания.

— Во время подписных кампаний между газетами идет скрытая от глаз читателей война тарифов. Четырехсоттысячный тираж «СБ» преодолела в 1997 году, когда в разгар такой кампании снизила на 20 рублей стоимость месячной подписки и за несколько дней по количеству подписчиков обогнала «Народную газету». Эффективный менеджерский ход, но вряд ли какой-нибудь другой редактор смог бы так «выкрутить руки» руководству «Белпочты»…

— Это все дела минувших дней, я уже не помню деталей. Но почта здесь ни при чем. Если газета снижает стоимость подписки, то она должна придумать, как и чем покроет убытки. Госбюджет здесь не поможет, он не готов к импровизациям. Наши маркетинговые шаги планировались исходя из того, что мы всегда можем покрыть расходы. В каждую подписную кампанию мы что-то придумываем — то игру, чтобы привлечь читателей, то наши сотрудники ездят по регионам и агитируют, то мы запускаем рекламную кампанию на телевидении. И это уже — 12 лет беспрерывной борьбы за читателей.

— Трижды — на референдум 1996 года, на президентских выборах 2001 и 2006 годов — Ваша газета выходила тиражом по 3,5 миллиона экземпляров и бесплатно доставлялась в каждую семью. За чей счет был этот идеологический банкет?

— За счет редакции. Это тоже был определенный маркетинговый ход. Каждый, кто получил бесплатный экземпляр газеты, — потенциальный подписчик. Государственный бюджет к этому не причастен. Кстати, «независимые» газеты, выходившие до того тиражом по 15 тысяч экземпляров, на последних президентских выборах печатали по миллиону экземпляров. И, полагаю, деньги редакторы доставали не из чулка своей жены. Я уже молчу о совершенно дикой истории, когда в Смоленске большим тиражом издали лжегазету под заголовком «Советская Белоруссия». Это — настоящая уголовщина. Мне советовали тогда подать в суд на Алеся Михалевича, «автора» этого трюка, но по зрелому размышлению делать этого не стал. Молодой человек слишком увлечен «политикой» и, наверняка, не знает, что не стоит двигаться к высоким целям грязными методами. Но уверен: когда-нибудь он поймет, что нельзя бороться за «правое» дело, унижая «ненавистную газету», которую, правда, читают сотни тысяч его соотечественников. На чьи симпатии он искренне претендует. Буду рад, если не ошибусь в Алесе Михалевиче.

Точно так же могу сказать и про известную выходку Козулина. Из каких-то совершенно необъяснимых посылов он стал рвать газету в прямом телеэфире. Политик, который демонстративно рвет газету — любую газету, — это большой нонсенс… Но главное — ровно через пять дней после этого он пришел в редакцию и любезно принес для публикации свою предвыборную программу. Вот и пойми этих «политиков новой волны». Загадочные персоны…

— А как так получилось, что на президентских выборах в прошлом году Вы опубликовали на страницах газеты предвыборные программы всех кандидатов, кроме программы Александра Милинкевича?

— Это забавная история. Милинкевич и его люди просто забыли принести в редакцию свою программу. Тоже — парадокс нашей уникальной политической жизни. Для рубрики «Их нравы»…

— В Вашей газете публикуются довольно острые материалы, критикующие действия властей того или иного региона Беларуси. Видимо, не обходится без звонков свыше с рекомендациями не печатать такие статьи? И как обстоит сейчас дело с тем, что в советские годы называлось «действенностью журналистики»?

— К примеру, последний такой материал рассказывал о фантомном, нигде «не числящемся» коттеджном поселке на окраине Минска. Кто дал разрешение на строительство? Кто фальсифицировал подписи? Дело же не в застройщике как таковом. За всем этим — некий гигантский коррупционный спрут. В него, видимо, вовлечены многие влиятельные люди. Уже началось брожение умов, звонки и визиты… Таких материалов на наших страницах много.

Конечно, бывают попытки не допустить публикации того или иного материала. Бывают большие обиды со стороны больших региональных руководителей. Много звучит угроз привлечь к суду. Критические выступления в нашей газете очень действенны, и я этим дорожу. По материалам газеты принимаются серьезные кадровые и иные решения, а самое главное — мы помогаем простым гражданам, извините за пафос, пробивать бюрократические стены.

— В то же время о громких коррупционных скандалах газета пишет вскользь, скупой информационной строкой. Последние отставки глав КГБ и «Белнефтехима», обвинения в коррупции в адрес полковников силовых ведомств, темная история с нападением на руководителя Комитета госконтроля… Я не сомневаюсь, что лично Вы знаете обо всем этом в подробностях. И читателям это, безусловно, было бы интересно.

— Все дело в профессиональной закрытости наших спецслужб и силовых структур. Даже если я и знаю что-то, то неофициально. Выносить слухи и «версии» на страницы газеты я не имею ни права, ни возможности.

Но тут есть и другая крайность, когда некоторые интернет-ресурсы превращаются в помойки, куда сливается чаще всего недостоверная информация. То они на днях сажают в тюрьму Сухаренко, то неуклюже извиняются, потому что он, оказывается, «не сидит», а находится в деревне и пьет молоко. Ребята, вы же вроде как занимаетесь журналистикой, а не работаете «по вызову»? Мало того, что превращаете профессию в блуд, так еще не хотите думать, что ваша «утка» способна убить человека! Связь этих «ресурсов» со спецслужбами столь тесная, что приличный человек должен этого постесняться. Я говорил об операции по моей «вербовке», которая сорвалась двадцать с лишним лет назад. Это были непростые деньки, нервные… Но ведь пережил. А ребята и девушки, которые считают себя носителями высоких журналистских ценностей, не стесняются своей агентурной роли. Не понимают, что когда им сливают информацию, что Н., мол, арестован, их просто используют для давления на этого человека. И при этом они являются человеко-орудием в руках отдельных деятелей спецслужб. Да после этого публичное харакири нужно делать, а не ходить с гордо поднятой головой и не плести чушь насчет своих верных «источников» да «источниц»!

— «Советская Белоруссия» сегодня — это не только сама газета, но и целый ряд приложений — англоязычное издание «Minsk Times», журнал «Беларусь»… А какие планы вынашиваете на ближайшее будущее?

— Я хотел бы, в хорошем смысле этого слова, осуществить информационную экспансию в регионы. Сейчас у нас есть вкладыш «Новости Гомельщины», но с другими областями пока не получается. Нет хороших областных типографий… Этот путь, разумеется, придуман не мной, такое практикуется во всем мире.

— Скоро ли «Советская Белоруссия» будет зарегистрирована под новым названием — «Беларусь Сегодня», — к которому вы уже не первый год приучаете читателей?

— В обозримом будущем. Иду к этому последовательно.

— Ваш сайт — самый посещаемый среди сайтов государственных газет. На форуме часто публикуются мнения, категорически несогласные с позицией газеты, особенно по политическим вопросам. Что это — осознание необходимости плюрализма в интернете? И насколько серьезно президентская газета собирается обосноваться в виртуальном пространстве?

— Я делаю большую ставку на то, чтобы обосноваться прочно и всерьез в Сети, в виртуальном пространстве. Что касается форума на нашем сайте, то все, за исключением мата и оскорблений, имеет право на существование. В том числе для желающих — и критика в адрес «СБ».

— Запад постоянно поднимает вопрос о дискриминации негосударственных СМИ в Беларуси. И как раз в этой сфере официальному Минску ничего не стоит сделать добрые жесты — разрешить «Народной воле» печататься на государственной полиграфической базе, вернуть независимые газеты в киоски «Союзпечати» и в каталоги «Белпочты». Помимо увеличения шансов на нормализацию отношений с США и Евросоюзом, это еще было бы и просто справедливо. Однако власти ни на какие уступки не идут. Что это — боязнь независимых масс-медиа или пренебрежение к ним?

— Когда я слышу, как кто-то из журналистов называет себя «независимым», убежден, что это — вульгаризм. От кого и чего независимый?

— От государства.

— Независимых газет, независимых журналистов нет и не может быть в природе. Кто-то же платит им зарплату. А стало быть, на юридических и моральных основаниях требует отработки этой зарплаты… Это не подаяние, не филантропия. Логично? Я стою на той точке зрения, что пусть бы все газеты печатались и распространялись, — побольше газет, хороших и разных! Но я при этом уверен, что Соединенным Штатам абсолютно безразлично, печатается какая-то газета в Минске или же она печатается в Смоленске. Будь она напечатана в Минске, завтра в полный рост встанет другой ультиматум: «Почему некая стена в Минске выкрашена в синий, а не в оранжевый, допустим, цвет? Перекрасить, иначе применим санкции». Соединенные Штаты желают изменить существующий у нас строй. Но что произойдет в результате этого изменения, их стратеги не дают себе труд просчитать. Я говорю это не как «пропагандист», а как человек, которому как раз такие последствия небезразличны. Так же, как и миллионам граждан Беларуси. Бытовали уже эпохи, когда нас чуть ли не палками гнали в «светлое будущее». Понравилось это не всем.

А «боязни» негосударственных СМИ, по моему мнению, у власти нет. Просто есть недоговороспособные люди. С некоторыми редакторами давно велись переговоры: хочешь работать — работай, но не переходи грань. Но, когда кто-то пишет злобно и несправедливо, про детей президента, например, — президент не баптист, ему это не нравится. Это не понравилось бы и самому редактору, если бы такое писали про его детей. И зная «наших», уверен, что он бы поступил точно так же, если не хуже. И в суд не стал бы ходить, а поступил «по-свойски». В России, кстати, с теми, кто «не понимает», поступают, как с Политковской. Пусть минует нас чаша сия…

Но это все, разумеется, не имеет отношения к таким базовым ценностям, как свобода слова и свобода распространения информации. Об этом можно поговорить отдельно, это слишком серьезная и крупная тема.

— 2 августа к Вам в редакцию придет президент. Что вы ему будете рассказывать и о чем попросите?

— Посещение президентом нашей редакции — не демонстрация его отношения к работе коллектива «Советской Белоруссии», а знак уважения к истории газеты. Боюсь, что ничего нового ему рассказать не смогу, потому что каждый номер газеты говорит за себя: чего мы добились и какие у нас проблемы. Но есть вопрос, который я намерен поднять, — газете не хватает мощи в виртуальном пространстве. И если какая-то помощь в этом может быть оказана, мы хотели бы ее получить.

— Спасибо за интервью. Информационная компания БелаПАН и «Белорусские новости» поздравляют Вашу газету с юбилеем. Желаем и всем нам, и «Советской Белоруссии», чтобы у нее поскорее появились серьезные конкуренты.

— Принимается. Спасибо.

Беседовал Алесь ЛИПАЙ

«Советская Белоруссия». Историческая справка В 1927 году решением Центрального комитета Коммунистической партии Беларуси создана газета «Рабочий». Издается со 2 августа 1927 года на русском языке. С октября 1937 года выходит под новым названием — «Советская Белоруссия». 21 сентября 1941 года ЦК КП(б)Б принял постановление об издании газеты «Савецкая Беларусь» — органа Центрального комитета и Минского обкома КП(б)Б — на белорусском языке. 9 октября 1941 г. в Орле был издан первый номер газеты «Савецкая Беларусь». Весь тираж направлялся через военные учреждения в оккупированные районы Беларуси. 22 февраля 1943 года ЦК КП(б)Б принял постановление, согласно которой «Савецкая Беларусь» стала выходить на белорусском и русском языках и являлась печатным органом ЦК КП(б)Б, Президиума Верховного Совета и Совета Народных Комиссаров БССР. В таком статусе газета выходила почти до освобождения Минска. В середине июля 1944 года вместо нее вновь стала издаваться «Советская Белоруссия». В 1964 году газета была награждена орденом Трудового Красного Знамени. С 30 августа 1996 года основателями «Советской Белоруссии» являются Администрация президента Республики Беларусь и редакционный совет газеты. Сегодня «Советская Белоруссия» стала одним из самых массовых печатных периодических изданий страны. В последнее время ее тираж возрос почти в три раза и составляет более 500 тысяч экземпляров. Редакция «Советской Белоруссии» выпускает газету «The Minsk Times» на английском языке, журнал «Беларусь. Belarus» на английском, нмецком и белорусском языках, а также ежедневник «Голас Радзiмы» на беларусском языке. «Советская Белоруссия» трижды — в 2005, 2006, 2007 годах — по итогам Национального конкурса печатных средств массовой информации Министерства информации «Золотая литера» признавалась лучшей массово-политической газетой страны. В 2005 году по итогам международной выставки в Москве «Советская Белоруссия» включена в «Золотой фонд прессы» СНГ. В 2005 и 2006 годах газета стала победителем Республиканского конкурса «Бренд года». В 2006 году проект газеты «В поисках утраченного» был отмечен премией «За духовное возрождение». По итогам конкурса Министерства информации «Золотая литера» два журналиста победители в персональных номинациях. По итогам конкурса в 2006 и 2007 годах также отмечен как лучший общественно-политический журнал «Беларусь. Belarus». В 2006 и 2007 годах два сотрудника газеты были награждены профессиональной премией Белорусского союза журналистов — «Золотое перо».