Дело «Экомедсервиса». Врач-анестезиолог знал о неисправном аппарате
Это следует из обвинительного заключения, которое в суде зачитывает представитель Генпрокуратуры...
Обновлено в 18:49
В суде Октябрьского района Минска возобновились слушания по делу о гибели пациентки «Экомедсервиса» Юлии Кубаревой.
Обвиняемый в причастности к смерти врач-анестезиолог Александр Шуров знал, что в ходе операции используется неисправный наркозно-дыхательный аппарат с искусственной вентиляцией легких.
Это следует из обвинительного заключения, которое в суде зачитывает гособвинитель, представитель Генпрокуратуры Николай Жечко.
Согласно обвинению, Кубарева была осмотрена врачом-анестезиологом и врачом-хирургом около 16 часов 26 марта. Они не выявили противопоказаний к ринопластике и приняли решение проводить операцию на носу под общей тотальной внутривенной анестезией с искусственной вентиляцией легких. Операция началась примерно в 17 часов. Позже выяснилось, что не работал и газоанализатор. ЭКГ в ходе операции не проводилась, поскольку прибор был отключен.
Примерно через час после начала операции произошел сбой наркозно-дыхательного аппарата, он подал сигнал тревоги и выдал техническую ошибку. Исправить ее Александр Шуров пытался примерно в течение часа, включая и выключая аппарат. В результате все это время, как отметил гособвинитель, происходила «неадекватная неконтролируемая вентиляция легких».
Это вызвало отек мозга, кратковременную остановку сердца, после чего операция была приостановлена и были проведены реанимационные мероприятия, в частности Кубареву перевели на ручную вентиляцию легких. Операция была закончена около 20 часов и пациентку перевели в стационарную палату.
Согласно обвинительному заключению, Шуров после окончания операции Кубаревой примерно в 20 часов, игнорируя приказ гендиректора «Экомедсервиса», не дождавшись восстановления пациентки, включая приход ее в сознание, передал Кубареву в состоянии посленаркозной депрессии дежурной сестре, неоправданно рано перевел на самостоятельное дыхание. При этом врач-анестезиолог в 21.45 уехал в Москву для проведения операции в оной из частных клиник. В Минск вернулся 28 марта.
Однако, поскольку Кубарева длительное время не приходила в себя, в 1.50 27 марта ее на машине скорой помощи перевезли в 4-ю больницу с диагнозом «кома». В течение почти месячного обследования у Кубаревой выявились, в частности, острая тяжелая гипоксия головного мозга, кома, сердечная недостаточность, острая почечная недостаточность, гипостатическая пневмония.
Несмотря на правильно проводимое лечение, продолжил представитель Генпрокуратуры, состояние девушки ухудшалось и в 3.50 24 апреля она скончалась.
Вину Галины Волжанкиной, сначала как главного врача, а затем гендиректора «Экомедсервиса», гособвинение видит, в частности, в ненадлежащем исполнении служебных обязанностей, не обеспечении качества оказываемых медуслуг, небрежном отношении к службе, не обеспечении безопасной эксплуатации медтехники, не обеспечении работников исправным оборудованием, а также не предотвращении использования анестезиологом Шуровым неисправного аппарата.
10 января к процессу в качестве потерпевшей была привлечена мать погибшей Алла Кубарева. Ранее в таком статусе находился только отец погибшей — Юрий Кубарев. Оба супруга признаны гражданскими истцами на основании ходатайства, поданного 9 января.
Гражданским ответчиком признан «Экомедсервис».
Материальный и моральный вред каждый из родителей оценили по 10 млн. и 5 млрд. рублей. После оглашения постановлений суда судья зачитала гражданским истцам и гражданскому ответчику их права и обязанности.
Сегодня также стало известно, что в поданном накануне ходатайстве Юрия Кубарева содержалось и требование о наложении ареста на имущество «Экомедсервиса». Об этом сообщила судья. Против данного требования никто из участников процесса не возражал, кроме представителя медцентра. Он заявил, что считает его нецелесообразным.
В итоге суд принял решение о наложении ареста на имущество «Экомедсервиса». Постановление об этом зачитала судья. Арест будет наложен в пределах суммы, заявленной в гражданском иске родителей Кубаревой, — 10 млрд. 20 млн. рублей. В процессе началось судебное следствие.
Пациентка «Экомедсервиса», 25-летняя жительница Гродно Юлия Кубарева, скончалась 23 апреля 2013 года в 4-й минской городской клинической больнице после ринопластики, проведенной 26 марта в «Экомедсервисе» по медицинским и эстетическим показаниям. Все это время она находилась в коме.
Расследование уголовного дела, возбужденного по факту смерти Юлии Кубаревой, проводило главное следственное управление Следственного комитета Беларуси.
Генеральный директор медцентра Галина Волжанкина и главный инженер Вадим Лихута привлекаются к ответственности по ст. 428 УК (служебная халатность), врач-анестезиолог Александр Шуров — по ч. 2 ст. 162 УК (ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником, повлекшее по неосторожности смерть пациента). Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставлена прежней.
Галина Волжанкина и Вадим Лихута не признают свою вину.
Лихуте обвинение вменяет ненадлежащее исполнение служебных обязанностей, в частности, по непринятию мер по постановке на техобслуживание аппарата ингаляционной анестезии с искусственной вентиляцией легких. Аппарат эксплуатировался в медцентре с 2010 года и, будучи неисправным, использовался во время операции по ринопластике Юлии Кубаревой 26 марта 2013 года.
По словам гособвинителя Николая Жечко, Лихута проявил преступную небрежность, поскольку был уверен, что постановка на техобслуживание аппарата — это дело главного врача медцентра.
Гособвинитель также указал, что главный инженер в силу своих служебных обязанностей должен был добиться у гендиректора «Экомедсервиса» направления специалистов медцентра на курсы по эксплуатации аппарата, но не сделал этого. Аппарат был произведен в 2006 году фирмой «Респект плюс».
Бывший врач анестезиолог-реаниматолог медцентра, а ныне врач скорой помощи Александр Шуров, обвиняемый в ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей, повлекшем по неосторожности смерть пациента, свою вину признал частично — в том, что недооценил состояние пациентки в ранний послеоперационный период, так как, по его словам, не было признаков поражения головного мозга. Он не признал вину в части несоблюдения им ряда нормативных документов.
Во время допроса в суде Александр Шуров не согласился с гособвинителем в части того, что знал о неисправности аппарата ингаляционной анестезии с искусственной вентиляцией легких.
Шуров, в частности, сказал, что проверка работоспособности прибора перед операцией Юлии Кубаревой проводилась. «Никаких звуковых и световых сигнализаций не было»,— подчеркнул Шуров.
Неисправности, по его словам, были выявлены сервисной службой фирмы-производителя «Респект плюс» 1 апреля, в то время как операция проводилась 26 марта. Что касается сбоев в работе прибора во время операции, то Шуров уверен: причиной этого стало прекращение подачи кислорода из центральной сети.
Отвечая на вопрос гособвинителя, какие должностные инструкции из перечисленных в обвинительном заключении он нарушил, Шуров сказал, что с некоторыми документами вообще не был ознакомлен и их в «Экомедсервисе» не было. О существовании и содержании некоторых из них узнал только во время следствия.
Шуров признал, что согласно должностным инструкциям должен был информировать главного врача обо всех случаях осложнений во время анестезии, обо всех чрезвычайных происшествиях, чего не сделал.
В ходе допроса во второй половине дня 10 января Александр Шуров рассказал о ходе операции ринопластики, которая проводилась Юлии Кубаревой.
Правда, перед этим Шуров признался, что 26 марта все-таки не до конца проверил аппарат ингаляционной анестезии с искусственной вентиляцией легких, который затем вышел из строя. Некоторые аспекты его работы врач, как оказалось, вообще не знал как проверять, а некоторые — не требовали проверки.
Выяснилось также, что у газового анализатора большая погрешность, он не совсем правильно показывает ситуацию во время операции. Прибор был работоспособен, и перед операцией Шуров его не проверял.
Во время операции, по словам анестезиолога, он следил за состоянием пациентки по монитору, приближаться к месту операции было нельзя из-за большой зоны стерильности. После сбоя в работе аппарата (как установило следствие, в 17.53) о том, что с пациенткой не все в порядке, врач определил по потемневшей крови в месте операции и бледной коже. Поэтому начал проводить ручную вентиляцию легких. У Кубаревой в это время уже практически отсутствовал пульс.
Для активизации работы сердца ей были внутривенно введены необходимые препараты. Затем, как сказал Шуров, он выяснил, что не подается кислород. Оказалось, что его не было до 18.40. После этого пациентку снова подключили к аппарату и продолжили операцию. Она завершилась в 19.30.
Шуров признался, что про отключение кислорода в наркозной карте ничего не написал.
Как утверждает анестезиолог, после операции он несколько раз заходил в палату к Кубаревой, последний раз в 21.15. Ее состояние он оценил как постнаркозный сон. Покинул анестезиолог медцентр в 21.30.
Обсудим?