Конфликт в интернате для ветеранов. Администрация выселяет 90-летнюю бабушку

Республиканский интернат ветеранов войны и труда считается показательным. Он был построен в 70-х годах под Минском по инициативе Петра Машерова. Здесь проживают заслуженные люди, родственники культурной и политической элиты страны. Неудивительно, что сюда часто приезжают чиновники. В прошлом году в интернат привезли группу российских журналистов, чтобы показать, как живут пожилые люди в Беларуси. Казалось, что здесь для пенсионеров созданы если не идеальные, то приближенные к ним условия.

Но в редакцию Naviny.by обратилась семья, чья бабушка последние пять лет живет в интернате. Родственники утверждают, что на самом деле за достойные условия здесь нужно бороться.

Мы публикуем эту историю в нескольких частях, чтобы каждая из сторон могла высказаться по ситуации.

 

Часть первая. Версия родных: нашу бабушку морили голодом, а сейчас выселяют на улицу

5 ноября Еве Танчинской исполнилось 90 лет. Юбилей она встречает в районной больнице, куда ее направили из интерната. Родным толком не объяснили причину госпитализации. И вернется ли женщина в интернат после лечения, пока открытый вопрос.

«Нанять сиделку не было денег, поэтому решились на интернат»

«Мне очень тяжело далось решение отправить маму в интернат, — говорит дочь Евы Николаевны Тамара Танчинская. — Но дело в том, что я сама уже давно на пенсии. И по состоянию здоровья не всегда справлялась с ней. А мама стала уже забывать, я переживала, что она может открыть газ, когда остается одна дома. Тем более, меня должны были положить в больницу на лечение. Оставить ее было не с кем — у дочери тоже непростая ситуация, она постоянно в больнице со своими детьми. Других родственников нет. Нанять сиделку не позволяли финансы. Мамина пенсия — 3 млн рублей и моя — 2 млн рублей. В поликлинике нам посоветовали этот интернат, так как знали, что мама — ветеран труда. Она почти всю жизнь отработала в банке, была заведующей отделением в Брестской области».

Прежде, чем оформить путевку, родные Евы Танчинской съездили в интернат в Ждановичи, чтобы посмотреть, какие там условия. Внешне их все устроило — санаторная зона, проживание по одному человеку в комнате, да и Ева Николаевна, увидев обстановку, сама настояла на решении.

«Маме самой все понравилось, она тогда еще ходила, — вспоминает дочь. — Здесь она познакомилась с новыми людьми. Помню, даже просила привезти ей платья, чтобы было в чем выйти в свет, как говорится. Первые два года все было относительно спокойно. Проблемы начались, когда она сломала ногу, слегла и ее перевели в корпус «Б». Тогда я увидела, что это за место на самом деле».

«Ситуация такая: или я сама смотрю за мамой, или она просто будет лежать здесь, как овощ»

Республиканский интернат ветеранов войны и труда состоит из двух спальных корпусов. В корпусе «А» живут люди, которые могут самостоятельно ходить, в корпусе «Б», в основном, те, кто имеет нарушения функций передвижения.

Средний возраст проживающих — 92 года. К ним могут приезжать родственники. Родные Евы Танчинской говорят, что в последнее время были вынуждены ездить в интернат почти каждый день.

«У мамы была язва двенадцати перстной кишки с кровотечением, ее чуть спасли. Гемоглобин был 58. Нам максимум две недели давали, а мы вот живем уже второй год. Я ее выходила, — рассказывает Тамара Танчинская. — У нее были страшные пролежни, с большим трудом, но я заживила их. Таскала и ворочала маму на себе, а у меня больная спина. После больницы выкармливала с ложечки. Ей положено мелкое, протертое и частое питание, шесть раз в день. Но в интернате эти рекомендации игнорировали, поэтому я была вынуждена каждый день ездить к ней. Рано утром встаю и на перекладных автобусах с Востока мчусь сюда, чтобы накормить и помыть ее».

Согласно договору, интернат предоставляет не только койко-место, но также питание, медобслуживание и уход. Но к своим обязанностям персонал, по словам родных Евы Николаевны, зачастую подходит халатно, из-за чего и кормить, и мыть, и залечивать пролежни вынуждена была дочь Танчинской.

Внучка Евы Николаевны Татьяна Божок говорит, что когда бабушка лежала в корпусе «А», вопросы по работе персонала были, но директор оперативно все решал.

«С приходом нового руководителя ситуация ухудшилась. Мы несколько раз пытались нормально поговорить с новым директором, объясняли, что это ненормальная ситуация, когда буфетчица приносит еду бабушке, та не может ее прожевать, и из комнаты выносят нетронутые порции. Но никого не волнует, что человек остался голодным, — говорит Татьяна. — Поверьте, не от хорошей жизни и я, и мама туда регулярно ездим. Мы переживаем за бабушку, хотим, чтобы у нее были человеческие условия, даже в интернате. В конце концов, она всю жизнь трудилась и имеет право на эту помощь. В интернате работает столько людей. Так почему они не хотят выполнять свои обязанности?»

Татьяна считает, что директор выгораживает санитарок и медперсонал, который не хочет работать, как положено:

«Они в рабочее время бегают домой, во время смены смотрят сериалы. Зачем в комнате у санитарок и медсестер в кабинетах стоят телевизоры? Им не нужна огласка. Они хотят, чтобы старики тихо лежали, никаких вопросов не задавали, было поменьше забот. Поэтому все наши претензии вызывают такое недовольство».

Родные Евы Николаевны говорят, что неоднократно обращались к администрации и с просьбами, и с жалобами наладить работу, но на все обращения приходил ответ: «Нарушений не выявлено». Тогда Тамара и Татьяна решили записывать все разговоры на диктофон и снимать на видео работу персонала. 

 

«Почему я стала снимать всё на видео? Потому что на словах невозможно ничего доказать. На всё, на что я обращала внимание администрации, ответ был один: «Неправда», — рассказывает Тамара Танчинская. — Мое терпение кончилось, когда я увидела синяки на лице и теле мамы. Я, конечно, спросила, что произошло. На что персонал мне ответил, что это не они, а я ее избиваю, вы представляете? Тоже самое с кормлением. На мои просьбы перетирать еду, кормить маленькими порциями, ответ был такой: «Приезжай сама и корми, мой и стирай. Это твои обязанности, ты — дочка». Но я ведь не могу всё время ездить — вот в чем проблема. Что если меня саму положат в больницу? Поэтому мы и разместили маму в интернате. Но по итогу я поняла, что или я сама смотрю за мамой, или она просто будет лежать здесь, как овощ. Будет голодная, будут пролежни. Так происходит со стариками, к которым никто не приезжает. Я слышу, как они кричат, просят о помощи, но персонал никак не реагирует».

«Мы просим, чтобы бабушку нормально кормили и ухаживали за ней»

Татьяна Божок говорит, что родные ничего сверхъестественного не просят и не отказываются помогать смотреть за бабушкой:

«Просто хотим, чтобы человека нормально кормили, согласно рекомендациям врача, ухаживали за ней, стирали и убирали, в то время, когда мы не можем осуществить это по объективным причинам. Сегодня всю эту работу делает мама, я помогаю. Если бы мы не делали этого, бабушка бы лежала в моче, извините, с пролежнями, как это происходит с другими стариками, дети которых не могут или не хотят приезжать. Санитарки делают сквозное проветривание, чтобы хоть немного ушел неприятный запах. А мы слышим, как женщины в соседней комнате кричат: «Накройте нас! Нам холодно!» Мы не отказываемся от бабушки и очень ее любим. Мы просто должны быть уверены в том, что если вдруг маму госпитализируют, и я буду в больнице, потому что мой ребенок недавно перенес операцию, в интернате нашему близкому человеку окажут должную помощь и поддержку, как это и гарантируется государством».

Администрация, по словам Татьяны, их доводы слышать не хочет. 16 октября было принято решение о выселении Евы Танчинской из интерната. Родным пришло уведомление о том, что согласно постановлению Миндзрава в дальнейшем социальные услуги Еве Николаевне должны оказываться в психоневрологическом доме-интернате для престарелых и инвалидов.

«Мое правдорубство было никому не надо, — говорит Тамара Танчинская. — Наверное, нужно было молчать. А я возмущалась и боролась за то, что маме положено. Теперь администрация расправляется с нами посредством немощной престарелой бабушки, которой 5 ноября исполнилось 90 лет. А в качестве подарка к юбилею директор интерната незаконно выселяет ее на улицу. 22 октября по решению директора бабушку отчислили и сняли с питания и медобслуживания. Я была вынуждена неделю почти круглосуточно быть возле нее, чтобы она не умерла с голода. Сейчас мама в больнице».

Во второй части читайте, что о конфликте с родными Евы Танчинской думает администрация интерната.