Белорусам предлагают проголосовать или проиграть

Избирательная кампания в Беларуси отличается нестандартным подходом государственных идеологов. «Голосуй или проиграешь» — этот лозунг предвыборной кампании Бориса Ельцина на выборах 1996 года становится основой манипуляционной игры, в которую сегодня втягивают белорусов. Только в отличие от российского варианта, когда избирателя пугали реставрацией коммунизма в случае непереизбрания Ельцина, белорусские идеологи делают ставку на независимость Беларуси, пытаясь неразрывно связать это понятие с фигурой Лукашенко.

«Голосуй или проиграешь» — этот слоган БРСМ беззастенчиво позаимствовал у россиян: под таким лозунгом проходила предвыборная кампания Бориса Ельцина во время выборов 1996 года.

«Выборы будут иметь характер референдума о доверии Александру Лукашенко и, даже в большей степени, созданному им проекту суверенной Беларуси. Если мы не удержим ситуацию, то суверенитет можно будет и потерять», — такую мысль высказал председатель наблюдательного совета Центра стратегических и внешнеполитических исследований Юрий Царик во время недавнего ток-шоу «Форум» на телеканале «Беларусь 1».

Социологические опросы показывают, что Лукашенко в качестве кандидата-инкумбента практически гарантированно получает большинство голосов пришедших на выборы избирателей. Казалось бы, зачем в таких условиях выдумывать какие-то хитрые предвыборные стратегии?

Риски второго тура

Если задуматься, логику в действиях властей найти можно. Это логика правящего режима, которая не позволяет удовлетворяться 44,82% голосов поддержки в первом туре и 84,87% — во втором, как это было в 1994 году. С тех пор вторых туров на президентских выборах в Беларуси не было. В 2001 году Лукашенко, по данным Центризбиркома, получил в первом туре 75,65% голосов избирателей, в 2006 году — 82,6%, в 2010 году — 79,65%.

И дело тут не только в десакрализации власти: дескать, в случае второго тура избиратели увидят, что альтернатива на самом деле существует, и проголосуют за оппозиционного кандидата. Дело — в элементарной математике. Ведь, если инкумбент идет на второй тур, значит, в первом он получил менее 50% голосов, и альтернативные ему кандидаты, соответственно, в сумме набрали столько же. Таким образом, из потешных спарринг-партнеров они превращаются в реальную политическую силу.

Кроме того, в этом случае возникает закономерный вопрос: если половина общества не поддерживает правящую власть, то почему в том же парламенте вообще нет оппозиции? Одним словом, сам факт второго тура дает основания для ненужных и даже опасных для режима вопросов.

С другой стороны, в условиях отсутствия второго тура перед властями встает задача политическая — убедить людей массово прийти на участки и проголосовать за кандидата-инкумбента в условиях, когда результат кампании полностью предсказуем вне зависимости от активности избирателей.

Властям принципиально важна явка избирателей

Сегодня властям важно проводить мобилизационную кампанию с учетом взглядов разных категорий избирателей для обеспечения явки: нельзя допустить, чтобы граждане, посетившие участки, оказались в очевидном меньшинстве.

Так называемых имитационных кандидатов, которые публично заявляют, что идут на выборы не конкурировать, а поддержать действующего президента, никто всерьез не воспринимает. Значит, эта уловка не сработает.

Однако и оппозиционных кандидатов массовый избиратель не знает. Кроме того, уровень доверия оппозиционным партиям, по данным НИСЭПИ, в июне снизился на 5,4 пункта по сравнению с мартом — с 18,8% до 13,4%.

Правящему режиму однозначно не нужно, чтобы сограждане реально знакомились с оппозицией, но он заинтересован, чтобы у избирателей появилось ощущение выбора — в этом случае победа кандидата-инкумбента будет выглядеть более убедительной и «элегантной».

Именно поэтому сторонники бойкота жестко критикуют участие в выборах лидера Объединенной гражданской партии (ОГП) Анатолия Лебедько — он по всем критериям оппозиционер, даже отсидел «108 дней и ночей в застенках КГБ», в политике давно и способен убедительно сыграть роль правой, прозападной альтернативы Лукашенко.

Меньше претензий у сторонников бойкота к лидеру Белорусской партии левых «Справедливый мир» Сергею Калякину и активистке кампании «Говори правду» Татьяне Короткевич.

Как пишет в редакционной статье в газете «Наша ніва» Андрей Дынько, «есть Калякин — коммунист, руководитель партии советских пенсионеров. Есть Короткевич — милая дама без опыта управления. Она пока никто, не проверенный испытаниями человек. Люди ее не знают, это темная лошадка. И есть Лебедько — человек, который многое прошел, многое увидел, выжил в экстремальных условиях и не сломался».

Однако никто из этой оппозиционной тройки не ставит перед собой цель победить 11 октября. И вот тут проблема для власти — получается, что названные претенденты на пост президента не играют роль альтернативы, а решают за счет электоральной кампании свои политические задачи, попутно сообщая на каждом углу о том, что выборов в Беларуси нет.

Тот же Анатолий Лебедько прямо говорит: «Нам нужны 100 тысяч подписей не для того, чтобы попасть в избирательный бюллетень, а чтобы еще полтора месяца общаться, работать с людьми в режиме больших возможностей».

По большому счету, объявить все происходящее клоунадой властям несложно, тем более что основания есть, и такая оценка вполне накладывается на общественные стереотипы. Все же прекрасно понимают, что настоящей конкурентной борьбы за пост президента в Беларуси нет.

Но избиратель, как правило, делает свой выбор всерьез и ждет ответа на вопрос: почему я должен проголосовать? Потому и затеяна манипуляционная игра «Голосуй или проиграешь». В ней Лукашенко призван олицетворять будущее независимой Беларуси, которому на этот раз противостоят не идейные оппоненты, а иностранные силы, стремящиеся взять страну под свой контроль.

И если власти смогут навязать обществу такой дискурс, электоральная кампания пройдет как по нотам. Осталось лишь выбрать отрицательного героя, против которого предстоит устраивать «пятиминутки» ненависти. Что же касается избирателя, то ему в этой игре предстоит подтвердить вотум доверия действующей власти.

Референдум как политический инструмент для властей и оппозиции

Впрочем, при желании Александр Лукашенко все еще может достать карту настоящего референдума — это технически возможно до начала агитационной кампании. В Беларуси нужен референдум, поскольку президент своим указом упразднил Высший хозяйственный суд, который предусмотрен Конституцией.

Попутно в ходе референдума можно было бы спросить сограждан о чем-то еще — например, о смертной казни. В этом случае кандидат-инкумбент сможет громогласно выступить в защиту «традиционных ценностей», в то время как его оппонентам придется оставаться на идейных позициях европейских ценностей прав человека.

А можно, наоборот, сделать пасс Европе и поставить на голосование вопрос о введении моратория на смертную казнь. В итоге, и явку избирателей удастся обеспечить без труда, и европейские партнеры будут вынуждены констатировать определенный прогресс.

Превращение выборов в референдум о доверии власти с равным успехом может стать и стратегией оппозиции. В условиях экономического кризиса и неуклюжих действий в отношении бизнеса происходит естественное сужение базы поддержки действующего президента.

Маловероятно, чтобы в избирательном бюллетене кандидат-инкумбент оказался в одиночестве, поэтому организовать чистое голосование против Александра Лукашенко будет технически невозможно — в такой ситуации возрастают шансы на случайное голосование в пользу спарринг-партнера.

Есть, конечно, опыт выноса или порчи избирательных бюллетеней, который всегда находит своих сторонников, но он никак не влияет на результат голосования — комиссии считают голоса «за» того или иного кандидата, все остальное имеет значение лишь для сборников электоральной статистики.

Бойкот — тоже своего рода референдум. Агитировать за бойкот в Беларуси запрещено по закону, но ничто не мешает оппозиционным претендентам на пост президента говорить о недоверии президенту и Центризбиркому. Если их слова будут убедительны, избиратель задумается: ходить ему на выборы или нет.