Запрет на профессию — мягкий механизм репрессивной машины

 

В Беларуси широко практикуется запрет на профессию, что связано с идеологизацией и политизацией всех сфер жизни. Сфера образования не исключение, говорят независимые исследователи.

Белорусское образование пропитано идеологией. Время от времени до общественности доходит информация, свидетельствующая о том, что преподаватели теряют работу по причинам, так или иначе связанным с идеологией.

Так, официально за нарушение трудовой дисциплины уволили доцента Гродненского университета Андрея Чернякевича, одного из авторов учебника «Гродноведение», который появился в магазинах, а затем исчез оттуда. По неофициальной информации, недовольство властей вызвало то, что в книге история Гродно описана только до 1991 года, то есть до эпохи Александра Лукашенко.

Увольнение преподавателя было сопряжено с туманными обстоятельствами. Первый раз Чернякевича пытались уволить в сентябре, но не получилось, так как он находился на стационарном лечении. В итоге все же уволили с формулировкой «за систематические нарушения трудовой дисциплины». Чернякевич утверждает, что всего лишь договорился с другим преподавателем о замене, что является обычной практикой в вузе.

После увольнения Чернякевич обратился к первому проректору Гродненского государственного университета Светлане Агиявец с открытым письмом, в котором рассказал о некоторых обстоятельствах, предшествовавшим увольнению.

По его словам, 10 сентября он был срочно вызван по телефону начальником Центра кадровой и правовой работы Александром Василенко на разговор. Кроме сотрудников университета, в кабинете находился представитель Комитета государственной безопасности.

«Совершенно неожиданно основной темой встречи стало мое участие в работе авторского коллектива по изданию учебника «Гродноведение», — говорится в письме. — Сама беседа по форме скорее напоминала допрос и не имела, на мой взгляд, прямого отношения к моим профессиональным обязанностям». Именно после беседы Чернякевич опоздал на занятие, что позже было поставлено ему в вину.

С Гродненском университетом Чернякевича связывает почти двадцать лет учебы и работы, здесь также учился и работал его отец.

«Считаю, что я никогда не давал повода для того, чтобы возникали сомнения в моем профессионализме. Минута задержки на лекцию накануне пяти пар подряд теми людьми, которые сами когда-то преподавали, вряд ли будет рассматриваться в качестве некоего преступления… Получается, что единственной причиной того, что случилось, является выход книги по истории Гродно. Могу еще раз подчеркнуть, что мне не стыдно за свою работу… Считаю свое увольнение проявлением абсурда, который следует из формализма и служебного рвения отдельных должностных лиц, достойного другого применения…», — отмечает ученый.

В поддержку Чернякевича выступили представители белорусской интеллигенции и Сенат Европейского гуманитарного университета (ЕГУ), который принял резолюцию с осуждением решения Гродненского государственного университета об увольнении Чернякевича. Сенат ЕГУ в своем заявлении назвал это решение нарушением академических свобод, которое не должно иметь места в современной Европе, и выразил свою поддержку историку, чьи работы получили международное признание.

Также подчеркнуто, что «белорусские ученые и студенты, которые проявляют критическое отношение к существующей власти, зачастую становятся жертвами санкций и дискриминации. Студентов регулярно исключают из университетов за выражение собственной позиции». Отмечается, что, по данным EUObserver, начиная с 2006 года, имело место около 700 подобных случаев.

Большая группа историков и интеллектуалов подписала открытое письмо министру образования Сергею Маскевичу и руководству Гродненского университета, требуя восстановления Андрея Чернякевича на работе. В обращении отмечается, что «научное сообщество историков, как в Беларуси, так и за пределами страны, с беспокойством восприняла увольнение с работы по надуманным причинам доцента ГрГУ известного историка Андрея Чернякевича».

Авторы письма считают, что в худших традициях коммунистического тоталитаризма некоторые должностные лица проявили непонятную «идеологическую бдительность» относительно работы, которая прошла профессиональное рецензирование, дважды публиковалась в университетском издательстве и рекомендована к применению в гродненских школах на факультативной основе.

«Его увольнение мы воспринимаем как преследование за научную добросовестность, как запрет на профессию. Надо отметить, что это далеко не первый подобный случай в новейшей истории Беларуси. Для некоторых чиновников становится нормой практика изгнания с работы представителей гуманитарных наук, стремящихся профессионально выполнять свои обязанности», — говорится в обращении.

Эксперт Агентства гуманитарных технологий кандидат социологических наук Татьяна Водолажская отметила в комментарии для БелаПАН, что история с Чернякевичем — типичный случай запрета на профессию.

Татьяна Водолажская и Андрей Шутов провели под эгидой Центра европейской трансформации исследование «Запрет на профессию в Беларуси: разнообразие форм, задач и способов». К проявлениям запрета на профессию авторы относят случаи создания любого рода препятствий в осуществлении профессиональной деятельности, которые не связаны с нарушениями трудового законодательства или недостаточной квалификацией, а выступают как преследования по идеологическим и политическим мотивам или противодействие общественной активности работников.

Вместе с тем формально увольнения или иные формы запрета на профессию мотивируются именно нарушением трудового законодательства.

В базу данных исследования попали имена более 500 человек, по отношению к которым в период с 1996 по 2011 годы были использованы различные формы запрета на профессию: от препятствования творческой деятельности или доступу к публике и потребителю до увольнений, отчислений и лишения лицензий.

Водолажская отметила, что запрет на профессию как мягкий репрессивный механизм борьбы с инакомыслием и нелояльностью распространен во всех сферах профессиональной деятельности, охватывает всю территорию станы, не только присутствует в госструктурах, учреждениях и на предприятиях государственной формы собственности, но проникает и в частные учреждения и на предприятия.

Образование, СМИ и наука — сферы, через которые идет интенсивное и массовое воздействие на взгляды, идеи, настроения и мнения людей. Жесткий контроль за учебными программами, общее идеологическое руководство телевидением, радиовещанием и периодической печатью, согласование научных программ с политическими приоритетами не могут полностью исключить распространение не нравящихся властям взглядов. Идеи, мнения и позиции просачиваются в эти сферы через учителей, педагогов, ученых и журналистов. Их отстранение или хотя бы локализация их воздействия — основная задача этого типа запрета на профессию.

Татьяна Водолажская отмечает, что в случае с Беларусью в большинстве случаев речь идет «не о полном лишении человека права заниматься профессиональной деятельностью, а о вытеснении в маргинальную сферу».

Эта практика в отношении преподавателей и научных работников достаточно распространена. «Происходит притеснение тех, кто несет какие-то иные нормы, иные образцы, проявляет нелояльность к власти. И это достаточно часто латентное явление. Существуют сложности с доказательством, что увольнение произошло по политическим или идеологическим мотивам», — отметила собеседница.

Почему власти игнорируют обращения белорусской и международной общественности по поводу случаев запрета на профессию, как в случае с гродненским историком? Водолажская с сожалением констатировала: ситуация в стране такова, что общество не имеет механизмов, которые бы вынуждали власти реагировать на публичные высказывания. Пока их можно игнорировать бесконечно.

Вместе с тем существование проблемы запрета на профессию необходимо признать, актуализировать и решать системно, отмечает Водолажская. Эта общая проблема, а не чье-то личное несчастье.

Поскольку запрет на профессию касается всех сфер, речь следует вести не только об идеологизации образования, но и о том, что на всю сферу труда в Беларуси натягивают одеяло политики.

Сфера труда становится инструментом, через который можно административно воздействовать на людей. Особенно, отметила Водолажская, этому способствует тот факт, что в Беларуси в течение последнего десятилетия действует система срочных контрактов, позволяющая законно избавляться от неугодных работников.