Дело Андрея Бондаренко. В Беларуси может появиться новый политзаключенный

29 марта в суде Ленинского района Могилева началось рассмотрение уголовного дела осужденного правозащитника Андрея Бондаренко. Процесс проходит под председательством судьи Сергея Мазурова.

Бондаренко, который отбывает наказание в могилевской тюрьме № 4, обвиняется по ч. 2 ст. 411 Уголовного кодекса (злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения). Прокурор Сергей Минов запросил для Бондаренко один год лишения свободы в колонии строгого режима. Статья, по которой обвиняется правозащитник, предусматривает дополнительное заключение сроком до двух лет.

Бондаренко не признает себя виновным.

Андрей Бондаренко — создатель и бывший руководитель информационно-просветительского учреждения «Платформа» и культурно-просветительского учреждения «Платформ инновейшн», которые занимались защитой прав осужденных. 12 августа 2014 года суд признал Бондаренко виновным в хулиганстве и приговорил к четырем годам лишения свободы в колонии усиленного режима. Позднее в связи с амнистией срок был сокращен до трех лет.

За последние месяцы Бондаренко безуспешно обжаловал в судах Могилевской области ряд взысканий, наложенных на него администрациями тех исправительных учреждений, в которых он отбывал или отбывает наказание. Срок наказания Бондаренко заканчивается 31 марта.

 

Свидетели дали противоречивые показания

Большинство свидетелей, выступивших на суде 29 марта, давали противоречивые показания.

Как заявил прокурор Сергей Минов, Бондаренко за время нахождения в заключении не сделал должных выводов и на путь исправления не стал, а за период нахождения в шкловской колонии № 17 был поставлен на профилактический учет как лицо, склонное к захвату заложников, нападению на администрацию и хулиганским проявлениям. После перевода в могилевскую тюрьму № 4 Бондаренко, по словам прокурора, продолжил не повиноваться администрации.

Минов перечислил три эпизода, которые, по его мнению, позволяют говорить о злостном неповиновении подсудимого и необходимости нового осуждения правозащитника.

Это — эпизод 5 мая 2016 года, когда осужденный правозащитник в дневное время лежал на кровати, за что ему был вынесен выговор; эпизод 25 мая 2016 года, когда Бондаренко, возвращаясь с прогулки, ответил на вопросы идущей навстречу осужденной Натальи Мироновой; и эпизод 30 сентября 2016 года, когда правозащитник не сделал доклад о количестве осужденных и порядке в камере вошедшему в нее сотруднику администрации и некачественно склеил несколько конвертов.

В суде было допрошено 11 свидетелей, среди которых бывшая осужденная за кражу Наталья Миронова, сотрудники тюрьмы и один бывший тюремный надзиратель, находящийся на пенсии.

Практически у всех адвокат и подсудимый усматривали противоречия с данными на предварительном следствии показаниями и ходатайствовали о зачитывании их. В некоторых случаях судья удовлетворял ходатайства. Поскольку судья достаточно часто снимал вопросы подсудимого, Бондаренко предложил сразу зачитать резолютивную часть приговора.

Во время допроса последнего по счету сотрудника тюрьмы Михаила Кириенко Бондаренко попросил о перерыве. После перерыва, несмотря на то что у стороны защиты были вопросы к свидетелю, тот самовольно покинул процесс.

 

«Пенитенциарная система — это система подавления инакомыслящих»

30 марта Андрей Бондаренко выступил с последним словом, отметив, что уголовное дело по ст. 411 в отношении него было предопределено.

«Существующая пенитенциарная система — это система подавления инакомыслящих, а не исправления. Так было уже с моими предшественниками, Дмитрием Дашкевичем, Николаем Дедком. Появление ст. 411 было предопределено системой. Есть параллели с 1937 годом, когда людей надо было ещё держать в тюрьмах после того, как они отбыли свой срок», — отметил Бондаренко.

Он напомнил, что вместе с Михаилом Жемчужным создал правозащитную организацию «Платформа», которая занималась правами заключенных и мониторингом мест заключения.

«Мы фиксировали нарушения в том числе в бобруйской ИК-2, куда я затем попал. Естественно, когда я попал в эту колонию, на меня началось оказываться давление, а моя безопасность оказалась под угрозой. Пришлось просить перевод в безопасное место. Меня перенаправили в шкловскую ИК-17. Однако там тоже все повторилось. Именно в Шклове я был признан злостным нарушителем режима за то, что в моей камере была найдена пыль. Однажды меня вызвали и недвусмысленно дали понять, что мне лучше покинуть её. Мне «предложили» написать заявление о переводе в могилевскую тюрьму № 4. Выбора особо не было. Так я оказался в Могилеве. Находясь в одиночной камере, я думал, что смогу избежать провокаций, которые возникли бы при контакте с другими заключенными», — цитирует Бондаренко правозащитный сайт spring96.org.

Адвокат обвиняемого Вадим Мушинский также говорил о существующей подоплеке уголовного дела

«Бондаренко не простой осужденный. Возможно, наличие всевозможных жалоб в инстанциях, которые подавал мой подзащитный во время своего заключения и ареста, и вызвало негативную реакцию администрации исправительного учреждения. Осужденного, который боролся за свои права, сегодня пытаются выставить злостным нарушителем», — отметил адвокат.

 

Бондаренко будет признан политзаключенным автоматически

В случае вынесения судом в Могилеве обвинительного приговора осужденному правозащитнику Андрею Бондаренко, он автоматически будет признан политическим заключенным.

Об этом БелаПАН заявили присутствовавшие на процессе руководитель Белорусского дома прав человека и член ликвидированного властями правозащитного центра «Весна» Татьяна Ревяко и бывший судья Конституционного суда Михаил Пастухов.

«О взысканиях я знала из писем Андрея, и это не вызвало опасения, что могло бы повлечь уголовное преследование. Правозащитники придерживаются такой позиции, что нельзя получать двойное наказание за одно и то же. Андрей за дисциплинарные нарушения получал дисциплинарные взыскания. Теперь это все собрано в один букет и предъявлено основанием для уголовного преследования», — сказала Татьяна Ревяко, подчеркнув, что статья 411 нарушает право человека не быть наказанным дважды за одно и то же.

«Что касается вопроса признания Бондаренко политзаключенным, то это обсуждалось широким правозащитным сообществом, экспертами-правозащитниками еще осенью 2016 года, когда стало известно о возбуждении уголовного дела. Тогда мы приняли публичное заявление, что считаем преследование по 411-й статье преследованием за правозащитную деятельность Бондаренко. Андрею создают условия, чтобы не выпустить его из тюрьмы, чтобы он не мог вернуться к своей правозащитной деятельности. И эта позиция остается неизменной. Если мы только услышим в суде обвинительный приговор с лишением свободы, а по данной статье может быть только лишение свободы, Андрей будет сразу считаться политзаключенным, автоматически», — заявила правозащитник.

Ревяко отметила, что во всех местах, где Бондаренко отбывал наказание, в отношении него проявлялось индивидуальное персонализированное преследование именно из-за его деятельности по изобличению преступлений,

По мнению Михаила Пастухова, «сторона обвинения пытается высосать из каких-то мелочей преступление».

«То, что он склеил не так конверты, какое в этом преступление? Это просто смех. Очень странно то, что происходит в суде. Человека, который стал не угоден властям, стараются сделать преступником. Доказательств нет никаких, и те мелочи, которые хотят представить как основания для обвинения, просто рассыпаются», — заявил БелаПАН Михаил Пастухов.

Он уверен, что причины этого уголовного преследования лежат за рамками данного уголовного процесса. «С ним расправляются за то, что было раньше, потому что ни у следствия, ни у обвинителя нет никаких доказательств, чтобы доказать состав преступления. Это все фикция», — сказал юрист.

 

Бондаренко уже сейчас преследуют как политзаключенного

Если бы Андрей Бондаренко был признан политзаключенным ранее, его нового уголовного дела могло бы не быть. Такое мнение БелаПАН высказал также наблюдающий за ходом процесс оппозиционный политик Николай Статкевич.

«Сегодня (29 марта, — ред.) я еще раз убедился, что Андрей Бондаренко — политзаключенный. К нему относятся как к политзаключенному, его репрессируют как политзаключенного. Никогда не было, чтобы в крытой тюрьме возбуждали дело по 411-й статье и добавляли сроки. Не было до Николая Дедка. Обычно даже самых больших криминальных авторитетов, которые никого ни во что не ставят, у которых множество взысканий — штрафов, арестов, штрафных изоляторов, — даже таких не судили по 411-й. Первый случай — Николай Дедок, но на него написали 17 или 15 взысканий. Здесь три взыскания, абсолютно незначительные», — заявил Статкевич.

Он уверен: если бы Бондаренко был признан политзаключенным ранее, этого дела не было бы.

«Хотя он фактически политзаключенный и его «прессуют» как политзаключенного, он не имеет этого статуса, который бы защищал его от властей. За него вопросы не поднимаются, фамилия его не называется», — сказал Статкевич.

Михаил Пастухов также уверен, что Андрей Бондаренко давно должен был быть признан политзаключенным.

«С момента задержания за факты хулиганства его можно считать политзаключенным. Сейчас мы видим, что вопрос не то что созрел, а перезрел. Безусловно, он — политзаключенный, поскольку органы власти выполняют заказ, чтобы его сделать преступником на пустом месте. Такая у нас белорусская действительность, которая еще раз свидетельствует о том, что в стране нет суда как независимого объективного института. У нас есть чиновник, который пришел в зал заседания, чтобы довести процесс до конца и принять известно какое решение», — сказал Пастухов, отметив, что не ждет оправдательного приговора, «хотя все основания для этого есть».

Как ожидается, приговор будет вынесен сегодня в 16:00