УКРАИНСКИЙ ФОН. 1. Страшна ли Лукашенко «Витебская народная республика»?

«Такое впечатление, что Александр Лукашенко ознакомился с вашим докладом раньше, чем мы», — в шутку сказал я венгерскому политологу Андрашу Рацу.

Рац, эксперт по «постсовку», в докладе на международной конференции «Беларусь на авансцене Евразии: между Москвой и Киевом», которая проходила с 30 мая по 1 июня в Варшаве под эгидой Университета Лазарского, сформулировал уроки Майдана для белорусского режима.

Венгерский политолог на мою шутку не обиделся, но и на мой вопрос достаточно убедительно, как мне кажется, не ответил. Однако — обо всем по порядку.

Майдан: уроки для белорусского режима

Итак, Андраш Рац подчеркнул, во-первых, что «Евромайдан не имел ничего общего с выборами». Таким образом, отметил эксперт, урок № 1 для Лукашенко заключается в том, что для его политического режима существует много неожиданностей, массовые выступления возможны не только в связи с выборами.

Второй урок — в том, что «это была революция гражданского общества», партии на Майдане появились позже. Так что подавление структурированной оппозиции отнюдь не страхует режим от уличных волнений.

Еще один урок: «иностранное присутствие не всегда обязательно». Революцию далеко не в каждом случае инспирируют внешние силы, как любит утверждать официальная пропаганда.

Следующий урок заключается в том, что «время работало на Майдан». То есть с точки зрения режима протесты надо душить как можно быстрее.

Наконец, стало очевидно: Россия готова «не только дестабилизировать ситуацию в соседних странах, нарушать границы, но и гордиться такими своими действиями». Москва, отметил Рац, совершенствует свой инструментарий для воздействия на соседние страны, создания там хаоса, в том числе путем информационной войны.

Российское руководство формирует в ближнем зарубежье собственную пятую колонну, внедряет агентуру, и потому, в частности, ни один постсоветский лидер не может доверять своим силовикам. Этот урок тоже касается Лукашенко, убежден венгерский эксперт. Более того, его силовые структуры могут быть инфильтрованы агентами России еще в большей степени, чем это было у Виктора Януковича, полагает аналитик.

«Как предотвратить создание «Витебской народной республики?» — задался вопросом Рац, имея в виду вероятный сепаратизм на манер донецкого, луганского. Смысл его рекомендаций свелся к тому, что нужно всячески укреплять границу с Россией, отгораживаться от ее влияния.

Тезис о «Витебской народной республике» белорусские эксперты восприняли скептически. Да, опасность российской экспансии возросла, но в Беларуси нет предпосылок для такого регионального раскола, как на Украине. Есть и другие моменты, подводящие к выводу: если Москва надумает прибрать к рукам нашу страну, то сценарий наверняка окажется другим, нежели на Украине.

Но эксперты из Беларуси согласились с Рацем в главном: страна слабо защищена от угрозы с востока, в случае недружественного сценария она вряд ли сможет обороняться хотя бы так, как Украина.

Система «не выработала свой моторесурс»

Лукашенко, понятное дело, и без политологов давно намотал на ус уроки, сформулированные Андрашем Рацем (что не умаляет достоинств его доклада). Белорусский официальный лидер эти уроки постиг чисто эмпирически. У него — поразительная политическая интуиция, иногда кажется — шестое чувство.

Иначе был бы невозможен двадцатилетний стаж выживания в президентском кресле вопреки множеству мрачных прогнозов. Сколько ни критикуют режим за дремучесть, а он держится — при нереформированной экономике с ручным управлением, при колоссальной зависимости от России. Более того — благодаря этой зависимости!

Но об этом мы еще порассуждаем. А пока отметим, что белорусский режим душит на корню любые протесты независимо от электоральных циклов (как Площадь-2010, так и «революцию аплодисментов», или «сетевую революцию», лета 2011 года). И хотя в критические минуты без сомнений используется массовый хапун, конек властей — превентивные точечные репрессии.

Если же смотреть шире, авторитарный руководитель Беларуси просто не дает развиться базовым условиям, в которых мог бы развернуться массовый протест. С одной стороны — подкармливает электорат за счет российских субсидий, с другой — не позволяет сформироваться независимому слою буржуазии, полноценному среднему классу, сильному гражданскому обществу, системе негосударственных СМИ.

Некоторые участники конференции в Варшаве пытались проводить параллели между Украиной и Беларусью, а также примерять к белорусской ситуации матрицу бархатных революций в Восточной Европе на рубеже 1990-х.

Но всякое сравнение хромает. Беларусь же — и вовсе «уникальная конструкция», отметил в своем выступлении Валерий Карбалевич, эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск).

Он подчеркнул, что революции в Восточной Европе стали возможны, когда Михаил Горбачев пообещал, что не будут вводиться советские танки (добавим: в этих обществах была сильна историческая память о временах независимости, СССР массово воспринимался как оккупант).

Лукашенко же, по мысли аналитика, попытался формировать белорусскую нацию на советском фундаменте, идее интеграции с Россией. Другой вопрос, насколько жизнеспособным окажется такой конструкт после Крыма, резюмировал Карбалевич.

В целом же он пока не ожидает в Беларуси сильных перемен, поскольку «система не выработала свой моторесурс».

Консервация пока для Лукашенко безопаснее

На Украине были несравненно более широкие базовые условия для организации массовых протестов — начиная от оппозиции в парламенте и кончая деньгами олигархов, влиятельными медиаресурсами. В целом украинский авторитаризм был гораздо мягче, чем белорусский. Лукашенко использует комплекс жестких превентивных мер, чтобы ни политическая оппозиция, ни третий сектор, ни СМИ не смогли поднять голову.

Изложив эти моменты, я задал Андрашу Рацу вопрос: как сторонники перемен в Беларуси могут, по его мнению, выскочить из этого заколдованного маргинального круга?

Собеседник ответил: то, насколько долго способен держаться жесткий авторитаризм, зависит от экономики. И если Лукашенко в какой-то момент не сможет обеспечить должный уровень жизни, возможно, он пойдет на некий договор с обществом, отпустит гайки, поскольку «вынужден учитывать общественное недовольство».

Однако мне вспоминается 2011 год, когда белорусский рубль обесценился почти втрое, а гиперинфляция составила 109%. Да, рейтинги власти упали, но никаких гроздьев народного гнева, баррикадных настроений не наблюдалось. Напротив, независимая социология показала, что большинство ушло в индивидуальное выживание, было готово держаться за рабочее место даже при меньшей зарплате.

И зачем, скажите на милость, властям при таких настроениях откручивать гайки?

Так что вопрос перемен упирается еще и в ресурс долготерпения белорусов. Пока он представляется просто феноменальным.

Второй момент: уровень страха и фатализма. Показательным разгромом Площади-2010 Лукашенко (предвосхитив урок от Раца) надолго отбил у многих белорусов охоту не то что к уличным протестам, а и к политике вообще.

Украинские же события, как отмечают многие эксперты, только усилили в белорусском обществе запрос на сильную руку, стабильность, лозунг которой давно освоен официальной пропагандой. Рейтинг Лукашенко поднялся на украинских дрожжах.

На сегодняшний день белорусский официальный лидер полагает, что реформы несут больший риск, нежели сохранение статус-кво, подчеркнул, со своей стороны, Карбалевич. Реформы, по его словам, могут начаться, когда глава государства сочтет, что, напротив, риски консервации сильнее.

Однако здесь вновь мощно обрисовывается российский фактор. И об этом мы поговорим в следующей публикации о варшавской конференции.

Варшава — Минск.

Окончание