«БелДжи»: что китайцу хорошо, то белорусу — убыток
Какие перспективы у китайско-белорусского автомобиля и на что рассчитывает каждая из сторон.
За полгода, которые прошли с моего последнего посещения будущего завода «БелДжи», строящегося между Жодино и Борисовом, площадка изменилась неузнаваемо. Тогда над оградой у дороги возвышались лишь несколько каркасов-заготовок будущих зданий. Теперь на территории завода уже громоздятся три огромных цеха — окраски, окраски мелких деталей и сборочного конвейера. В них начинают завозить оборудование. Возводятся корпуса четвертого и пятого цехов. Рядом с заводом строят гостиницу.
Похоже, слова премьер-министра Андрея Кобякова о том, что, несмотря на трудности, первая очередь завода может быть запущена в начале следующего года, недалеки от правды.
Основные работы на площадке выполняет генподрядчик — китайская строительная корпорация CITIC. Белорусских субподрядчиков приглашают помочь только на отдельных участках. 95% рабочих и инженеров — китайцы.
«Работают быстро, четко, как муравьи — с утра до вечера работают, работают. Хотя обед у них — полтора часа (смеется). Бывают сложности у субподрядных организаций во взаимоотношениях с китайцами. Но это производственные моменты, на стройках такое всегда бывает. Есть языковой барьер, хотя инженеры говорят по-английски. Еще они постоянно говорят, что сроки горят и требуют ускориться там, где мы считаем важнее сделать аккуратно. Но, в принципе, всё делается по проектной документации, согласно плану, есть технадзор, госстройнадзор. В принципе, работать с ними получается продуктивно», — рассказывает мастер субподрядной компании «Юником Инвест» Алексей Никревич.
Отсрочка заканчивается
Спешат строители неспроста. В следующем году истекает отсрочка, которую «БелДжи» получил от партнеров по ЕАЭС на доведение локализации производства до 30%. Если это условие не будет выполнено, то автомобили белорусской сборки в странах-партнерах будут рассматриваться как импортные со взиманием соответствующих пошлин.
Ведь сейчас то, что происходит на площадке борисовского «Автогидроусилителя», местной сборкой назвать трудно. Белстат регистрирует импорт китайских машинокомплектов по частям — кузова, бампера, тормоза... Такое оформление позволяет не платить пошлину на импорт новых авто, которая в прошлом году составляла 25%, а сейчас — 20% от таможенной стоимости. Но руководство «БелДжи» признаёт, что китайцы им поставляют полностью готовые машины, просто отделенные от ходовой части. Прикрутить одно к другому, по словам главного технолога «БелДжи», занимает по 12 минут на штуку.
Фактически в обмен на подписание документов о создании ЕАЭС Александр Лукашенко выторговал возможность временно подзарабатывать беспошлинным реэкспортом в Россию готовых китайских автомобилей.
По выражению бывшего помощника президента по экономике Кирилла Рудого, «БелДжи» получил статус локализированного производства авансом. Правда, реэкспорт в РФ ограничивается этой договоренностью количественно и по срокам. Запуск завода должен все эти ограничения снять.
«Мы урегулировали вопросы продажи наших автомобилей на российском рынке, — говорил Лукашенко журналистам в мае 2014 года. — Мы за два года локализуемся на 30%, к 2018-му — на 50%... Мы договорились с китайцами, что они выделяют нам кредит в размере 240-250 миллионов долларов, и мы построим суперсовременный завод, и это будет уже наш автомобиль... Но тогда мы будем их производить, может быть, и 250 000 в год, а не 35-40 тысяч, как мы планируем в этом (2014-м. — ред.) году».
«Мы договорились, что порядка 2% от общего количества автомобилей такого класса мы поставим в Россию отсюда», — добавил руководитель Беларуси.
Трудностям вопреки?
Правда, чтобы завод дошел до локализации 30%, а тем более до 50%, требуемых правилами ЕАЭС с 2018 года, мало красить китайские детали и собирать из них, даже из мелких частей, автомобиль. Часть материалов должна производиться в Беларуси.
Так новый завод «БелДжи» выглядит на проектном макете
Александр Лукашенко то призывает «Джили» воспользоваться опытом белорусских производителей грузовиков, то уговаривает китайцев построить заводы по производству этих деталей в индустриальном парке под Смолевичами. Но переговоры, очевидно, пока далеки от завершения.
Впрочем, главное для официального Минска сейчас — запустить завод. А пока Евразийская экономическая комиссия будет разбираться, где и в какой машине привозная деталь, а где — местная, высокоприбыльный бизнес можно будет какое-то время продолжать, решая параллельно вопросы с локализацией.
Наличие завода «Джили» в Борисове позволит оформлять на нее и определенное количество импортных машинокомплектов, так же как наличие яблонь в Беларуси позволяет экспортировать в Россию польские яблоки под видом белорусских. Но после запуска завода главная проблема по наращиванию экспорта в РФ, вероятно, будет не регуляторная. В прошлом году при возможностях собрать 30 тысяч автомобилей «БелДжи» удалось продать только около шести с половиной тысяч штук — совокупно по Беларуси, России и Казахстану.
«Экономическая обоснованность создания этого завода выглядит достаточно туманно. Когда только принимался 35-й указ и планировалось возведения этого завода, были казавшиеся по крайней мере обоснованными надежды на бурный рост потребления на рынках постсоветского пространства, прежде всего, в России, ну, и мы (внутренний рынок) надеялись не подкачать. И были надежды, что спрос на легковые автомобили будет достаточно бурным. После череды кризисов, особенно в последние два года, эти надежды достаточно сильно поколебались», — считает шеф-редактор «Экономической газеты» Леонид Фридкин.
Глава Белорусской автомобильной ассоциации Сергей Михневич подтверждает этот анализ цифрами.
«У нас и в России рынки были растущими. Прогнозировался рынок России около трех миллионов автомобилей в год. В Беларуси рынок тогда был от 40 до 50 тысяч в год. Но в этом году прогноз белорусского рынка — около 30 тысяч легковых автомобилей, в России рынок не превысит 1,4 миллиона. То есть, это вдвое меньше, чем было по прогнозам», — констатирует эксперт.
При этом в Беларуси продажи «Джили» падают быстрее рынка.
«Доля рынка «Джили» в Беларуси — несколько процентов. Они продали за первое полугодие не более трехсот автомобилей, что на 40% меньше, чем в прошлом году. В Беларуси мы не прогнозируем роста рынка как в этом году, так и в следующем. Более того, первое полугодие этого года показало падение на более чем 30% к прошлому году», — отмечает Сергей Михневич.
На рынках России и Казахстана также отмечается отрицательная динамика. В частности, прогнозируется, что рынок России в целом упадет на 15%.
«Поэтому, если говорить, что рынки «Джили» — это Беларусь, Россия и Казахстан, то рассчитывать на увеличение доли и продаж излишне оптимистично. Если не ошибаюсь, в 2015 году в России всеми дилерами «Джили», не только «БелДжи», было продано около 12 тысяч автомобилей, поэтому рассчитывать на 60 тысяч на рынке трех стран, мне кажется, нет оснований», — подытоживает эксперт.
Кому выгодно?
Инвестиции в завод с белорусской стороны можно объяснить личностными факторами — Лукашенко сам рассказывал о давней мечте наладить в Беларуси производство автомобилей. А, как показала модернизация деревообработки и цементных заводов, проекты, в которых руководитель государства заинтересован лично, выполняются, несмотря на сотни миллионов долларов убытка.
Но как объяснить участие в проекте самой корпорации «Джили»? Ведь она тоже рискует немалой суммой.
Из кредита на четверть миллиарда долларов, который китайский «Эксимбанк» ссудил «БелДжи» на строительство нового завода, 158 миллионов были даны под гарантию белорусского правительства, а 88 миллионов — под гарантию «Джили». Примерно 2 к 1 — соответственно долям партнеров в «БелДжи». А ведь эта китайская компания деньги в песок закапывать не привыкла.
Китайский Стив Джобс?
«Джили» — единственный китайский автопроизводитель, который не вырос из госпромышленности. Ее основатель Ли Шуфу сначала открыл под этим брендом производство холодильников, затем переключился на мотоциклы и в конце концов создал легковушку эконом-класса. Поворотным моментом для холдинга стала покупка «Вольво» у «Форда», который считал, что шведский бренд своё уже отжил.
Вопреки ожиданиям аналитиков, что китайский инвестор закроет шведское производство, выдоив из него полезные технологии, Ли сделал для «Вольво» то, чего Стив Джобс добился после своего возвращения в Apple. На падающем рынке он вывел хронически убыточную компанию на прибыль и рекордные объемы продаж — благодаря новому видению нишевых продуктов. Для «Вольво» этим видением стал «люкс для экономных».
В развитие собственного производства компонентов «Вольво» Ли выделил своей шведской «дочке» 10 миллиардов долларов, а добившись успеха, начал перенимать успешные наработки и для «Джили».
Результат не заставил себя ждать. В прошлом году седан GC9 стал первой местной машиной, завоевавшей в Китае звание автомобиль года. Европейские тесты безопасности присудили ему пять звезд.
Отступление для разгона?
В России продажи «Джили» в этом году (январь-апрель) упали всего на 2%, при падении рынка на 15%. Но и это, в основном, из-за реструктуризации стратегии бренда. В годовом отчете холдинга Ли Шуфу анонсировал масштабное сокращение количества своих дилеров в РФ, но при этом подчеркнул, что теперь его экспортная стратегия — на локализацию производства.
В рамках этой стратегии незначительное падение продаж «Джили» на российском рынке выглядит не поражением, а отступлением перед контратакой. Ведь благодаря специализации, какую Ли Шуфу наметил для своего концерна — «почти тот же люкс за намного меньшие деньги», общеэкономический кризис в России представляет для концерна не только угрозу, но и возможность потеснить конкурентов. И если «счастливчик» Ли (джили по-мандарински — удачливый) решил завоевывать Россию из Беларуси, разве может проект «БелДжи» быть заведомо провальным?
Приемлемые риски и призрачная окупаемость
Этому проекту «Джили» не чужда типичная для Ли Шуфу доля авантюрности. Но благодаря сверхльготным условиям (всего лишь треть затрат на проект, льготный кредит от «Эксимбанка») риски китайской корпорации вполне умерены. А вот для Беларуси надежды на окупаемость ничтожны.
К такому выводу привел анализ цифр, доступных в финансовых отчетах китайской корпорации — по методу сравнительной оценки, использующемуся в менеджмент-консалтинге.
Цель данной модели — не вычислить реальную прибыльность проекта (для этого недостаточно информации), а, при прочих равных, сравнить риски его участников. Другими словами, узнать не сколько заработают партнеры, а насколько один из них заработает больше, чем другой.
Всё дело в распределении инвестиций и прибылей между партнерами. Белорусское государство, соответственно своей доле в «БелДжи», инвестирует в завод вдвое больше, чем «Джили». Правда, и прибыль от продаж, вероятно, делится между акционерами в той же пропорции. Но загвоздка в том, что «Джили» закладывает свою маржу и в те машинокомплекты, которые поставляет на совместное с БелАЗом предприятие. В результате, прибыли китайцев от проекта получаются примерно вдвое большими, чем у белорусской стороны, хотя инвестиции — вдвое меньше.
Согласно используемой модели, если «Джили» за время строительства завода уже успел отбить 40% от своей доли кредита «Эксимбанка», то Минск пока окупил свои инвестиции менее чем на 10%.
Если, потеснив конкурентов, «БелДжи» удастся приблизиться к своему уровню продаж 2015 года — около 6,5 тысячи машин в год (11% от мощности завода), то прибыли «Джили» от проекта, в рамках используемой модели, перекроют его долю кредита за 4 года. А Минск отобьёт основной долг только через четверть века.
При данном сценарии возможный срок окупаемости для Беларуси превышает ожидаемую длительность эксплуатации зданий и оборудования завода. А значит, чтобы производство дожило до этого времени, нашей стране придется сначала найти средства для новых масштабных инвестиций в него.
В худшем случае, если к 2018 году довести локализацию до 50% не удастся (например, китайцев не устроит качество работы местных поставщиков, или цена запчастей окажется слишком высокой), то «Джили» останется в минусе на 27 млн долларов (годовая прибыль холдинга превышает 4 млрд долларов). А с учетом его права на долю от продажи собственности банкрота потери, возможно, приблизятся к нулю. Минск же останется в минусе на более чем 140 млн долларов за счет одного только кредита «Эксимбанка» (не считая прямых бюджетных трат). Такая сумма — это годовой бюджет Минздрава на медицинскую помощь населению.
Правда, еще раз подчеркнем, приводимые цифры — только ориентировочные. Но свидетельствуют они о том, что прибыли «Джили» от проекта могут превышать белорусские в разы, а затраты и риски быть вдвое меньше. Поэтому, если «Джили» играет в этом проекте по грани, то для белорусского государства возможностей окупить деньги налогоплательщиков, при нынешней динамике автомобильных рынков, не просматривается.
Обсудим?